Окулист
Шрифт:
Позже мы часто встречались с этой удивительной хранительницей старого кладбища. Я начал подкармливать её сандвичами с персиковым вареньем, сухим хлебом и прочей незначительной снедью. Впрочем, Марджори не гнушалась ничем, она ела даже яблоки и отвратительную, на мой взгляд, капусту брокколи. Моя мать часто её подавала и я всегда приносил львиную долю своей кошке.
– Марджори! Кис-кис-кис… – звал я и она тут же появлялась прямо передо мной.
Прыг и рядом, как призрак из ниоткуда.
– Мяу! – звонко отзывалась она и начинала гладиться об ногу, разгуливая туда-сюда.
– Приве-е-ет… Ну что проголодалась или отловила пару мышей на чьей-нибудь могиле, а? Сознавайся. – бормотал я, доставая скудные гостинцы.
– Слушай… моя мать опять мне положила, это отвратительное зелёное говницо… – виновато бурчал я, поглядывая на сморщенную, как задница макаки, брокколи.
– Но ты вроде бы её уважаешь? – спросил я, и Марджори в знак согласия радостно мяукнула.
– Ешь… ешь малышка… – тихо повторял я, поглаживая её по голове.
– Мне нужно поговорить с тобой и это очень важно! – сказал я и она на секунду оторвалась от брокколи и внимательно посмотрела на меня.
– Если эти ублюдки ещё хоть раз появятся здесь, ты должна спрятаться, а ещё лучше убежать куда подальше! Ты понимаешь меня Марджори? – спросил я и она мяукнула в ответ.
В такие моменты мне казалось, что она точно понимает, о чём я говорю, хоть языка и не знает. Уплетая зелёное говницо, Марджори изредка посматривала на меня с благодарностью, это грело мне душу.
– Реально? Хи-хи… Нет, ну ты только скажи девочка, реально тебе это нравится? Надо же, ты настоящая Леди!
Мне больно вспоминать о ней… Шло время, и я всё больше привязывался. Забота о бездомной, кладбищенской кошке переросла в дружбу и в искреннюю любовь. Видите ли… до этого дня у меня никогда не было питомца. Марджори помогла мне понять, что я люблю животных больше чем людей. Забрать её домой я, к сожалению, не мог, мать 100% бы убила нас обоих. Поэтому я стал заходить к ней каждый день утром, иногда и после уроков.
Спустя три месяца, рано, часов в 7, я, как всегда, пошёл в школу мимо кладбища. Шлёпал сонный по протоптанной дорожке, и, разумеется, завернул к нашему месту. Марджори любила бывать возле могилы некоего Мистера Уолиса Батона, я даже подумал: «Возможно, он её хозяин?» Не знаю, почему мне пришла эта мысль в голову, кладбище было очень старое, там уже лет 20 никого не хоронили. Марджори была слишком молодой кошкой, чтобы иметь отношение к Мистеру Уолису мирно спящему в своей могиле.
Тогда я многого не понимал, это сейчас я догадываюсь, что она могла общаться с какими-нибудь духами, призраками или приведениями, обитавшими там. Через пару лет я наткнулся на книгу, в которой было много древних легенд. Там рассказывалось, что кошки имеют суперспособности! Видят мёртвых, а также разные сущности и всякое подобное потустороннее дерьмо. Взять, к примеру, древний Египет… или Славянскую мифологию. Во многих сохранившихся сказаниях чётко написано, что кошка является проводником и связующим звеном между мирами. Она появляется на свет слепорождённой и поэтому обладает уникальным зрением позволяющем видеть духов и всякую нечисть. Во многих странах и сейчас люди уважают и побаиваются кошек. Всё, потому что просто боятся её гнева. Ещё бы, кому захочется рисковать душой? Знающие эти легенды понимают, если ты при жизни ударил кошку, после смерти не жди пощады. Как только отдашь концы и отправишься в последний путь, кошка которую обидел, дождётся на распутии между раем и адом. И уж будь уверен, обязательно найдёт способ отвести твою душу прямиком в преисподнюю!
В то утро я вышел пораньше специально, чтобы не встречаться с матерью. Часов в шесть незаметно прошмыгнул на кухню, быстренько намазал тост ореховым маслом, уложил всё в старый потрёпанный портфель и сделал ноги. На пустынной улице никого, только редкие фонари, похожие на худых, скелетообразных великанов из страшной сказки, слабо освещали путь. Добравшись, до пекарни Тодда, я внимательно посмотрел на огромного облезлого пса по кличке Гром. Он гордо задрал свою взлохмаченную морду и с презрением глянул на меня, такими умными глазами, что я даже вздрогнул. Но, как уже говорил ранее, я очень люблю животных, и они любят меня… По крайней мере, мне всегда, казалось, что между нами есть некая связь, позволяющая не бояться друг друга и может быть даже доверять. Собака кидается на того человека, которому не доверяет! Гром знал меня и стоило ему услышать мой голос, он слабо улыбнулся и завилял хвостом.
– Приятель! – воскликнул я и протянул к нему руку.
Он ещё раз глянул на меня, встал на ноги и, лизнув кончик указательного пальца, фыркнул. Затем смачно зевнул и улёгся на своё место досыпать. Демонстративно отвернувшись в другую сторону. Таким образом, пёс дал понять, чтобы я убирался восвояси и не мешал ему отдыхать. Я возражать не стал, потащился дальше по улице в гордом одиночестве. Передвигаясь по всё ещё спящему городку мне вспомнился сегодняшний ночной кошмар, от которого я проснулся посреди ночи едва дыша.
Мне казалось, что мать обнаружила очередную лужу мочи на моей простыне. Рассвирепев, она схватила меня за волосы и поволокла на кухню. Я, как всегда, плакал, умолял о прощении, но она не желала слушать.
– Я предупреждала тебя вонючка! Ты знал, что будет, если я ещё хоть раз это увижу! Предупреждала ведь? – визжал её голос прямо возле уха.
Моё тело колотила странная, неконтролируемая дрожь, когда я увидел в руке матери огромные кухонные ножницы, которыми она обычно разделывала курицу, то заревел в голос. Её это не остановило! Последнее, что я помню, это как она стащила мои мокрые штаны и оттяпала мой малюсенький член почти полностью. Резкая боль пронзила всё моё тельце, кровь хлынула фонтаном, я завизжал что есть мочи и проснулся. Открыв глаза первое, что я сделал, ощупал сморщенный от страха писюн, а затем простыню, на которой спал на предмет лужи. Слава богу, всё оказалось на своих местах, и кровать была сухой, не считая влаги от липкого пота.
– Это не беда! – подумал я радостно улыбаясь.
– Это не моча… – мысль о том, что я проснулся сухим, радовала несмотря на кошмарный сон.
Также я часто думал, что будет, когда я вырасту, а ещё о её смерти… Да, мне постоянно, казалось, что она вперёд убьёт меня тем самым, счастливый день похорон матери, я никогда не дождусь. А мне очень хотелось увидеть её мёртвой и безопасной.
– Я буду стараться выжить мамочка… – бормотал я задумчивым тоном.
Размышляя на все эти темы, я незаметно для себя дошёл до развилки и обернувшись посмотрел на пустынную улицу. В этом городишке в моё детство было не людно, шлёпая в час пик по дороге, насчитаешь от силы два фермерских грузовичка и то, если повезёт. Не машин, не прохожих… редкий рыбак с деревянной удочкой через плечо, горбатой походкой проволочится в сторону Канейдиан-Риверс. На этот раз я шёл в гордом одиночестве погруженный в свои ватные (сонные) мысли. Очнулся, только когда добрался до кладбища.
– Марджори! – позвал я.
Почему-то её нигде не было, мне стало не по себе, такое необъяснимое беспокойство разгулялось внутри.
– Кис-кис… – звал я внимательно осматриваясь.
Неприятная волна страха и волнения поднималась из груди, обдавая моё лицо огненным потоком. Спустя минут пять эта волна меня буквально накрыла, сердце забилось будто колокол в церкви Адвентистов седьмого дня. Внезапная мысль, возникшая из воспоминаний на мгновение, парализовала.
– А что, если Долговязый всё-таки выполнил задуманное и утопил Марджори? Она доверчивая и совсем глупая ещё! – подумал я и зажмурился от страха.