Олаф, глупый король
Шрифт:
– Боюсь, нет.
– министр поднялся, - Разрешите идти, ваше величество?..
Олаф снова кивнул, и Асгрим, поклонившись, вышел из кабинета.
Установилась мертвая тишина. Советник снова уставился в окно, а Олаф сидел с обреченным видом и хотел провалиться под землю прямо здесь и сейчас.
Наконец, он решил хотя бы как-нибудь показать свою заинтересованность, и взял два списка, о которых говорил Асгрим. И впрямь, в первом было всего четыре имени, зато второй занимал пергамент с двух сторон. Убористым почерком были записаны имена и титулы, а также прегрешения и основания для недоверия. Подозрение в шпионаже, мздоимство, преступление против Короны, нарушение законов Мнморта, участие
Советник лишь мотнул головой и буркнул что-то неодобрительное.
5.
– ...И именно сюда, на север, стекался весь беглый народ из больших южных королевств. Бежали от налогов, бежали от законов, были тут и крестьяне, не поладившие с сеньорами, и беглые преступники, и вольные мечники - народ, в-общем, очень разношерстный. Тут, на севере, искать их было слишком трудно, поэтому, никто и не стал этого делать - слишком дорого обошлось бы выкурить беглых из здешних лесов и скал. Время шло, людей становилось все больше, как за счет новых беглецов, так и из-за естественного прироста. Поселения росли и превращались в города. Постепенно сформировались границы, были написаны законы, появились свои короли, и Вольница перестала так уж сильно отличаться от обычных государств, разве что была и осталась жутким захолустьем, которое так с тех пор и не стало никому нужно. О том, почему Вольница не нужна никому, говорил министр Асгрим еще вчера: суровый климат, бедные земли, где очень мало даже простого железа, не говоря уж о золоте, и народ, готовый в любой момент схватиться за топор. Единственное, чего у нас вдосталь - так это картошки.
– Советник усмехнулся и поглядел на Олафа, который за вчерашний день был измучен до предела, а сегодня снова встал спозаранку и приплелся в кабинет на обучение.
Король выглядел жалко. Усмешка Вегарда превратилась в презрительную гримасу. Он снова отвернулся к карте и собрался, было, продолжить рассказ, но был прерван каким-то невнятным криком с улицы.
Олаф тоже заинтересовался и повернулся к окну. Советник приоткрыл створки, и услышал, как тонкий ломающийся голос, время от времени дающий петуха, кричал что-то о несправедливости и отмщении. Не сговариваясь, Олаф и советник порысили на улицу, для того, чтобы своими глазами узреть происходящее.
А происходило следующее: ровно в полдень к замку подъехала тощая, будто побитая молью лошадь с сидящим на ней тощим, будто побитым молью пареньком. На боку у паренька болтался чудовищных размеров меч в дырявых ножнах, а дырки в изрядно потертой кожаной кирасе говорили о том, что она сменила немало владельцев.
Тем не менее, гость горел жаждой мести и вызывал на бой "узурпатора, кровопийцу и захватчика", коим он, по какому-то нелепому стечению обстоятельств посчитал Олафа.
– Я вызываю на бой захватившего власть обманом и подкупом! Узурпатора вызываю я! Кровопийцу и угнетателя! Нищего смерда, неблагороднорожденного вызываю!
– пискляво провозглашал он на всю центральную площадь города. Несомненно, сейчас он видел себя на лихом рысаке и в сверкающих доспехах, а рядом стоял угнетенный народ и простирал к нему руки с мольбой об освобождении.
Реальность, разумеется, отличалась от его фантазий - помимо тощей лошади и нелепого вида, всем на него было наплевать - по центральной площади так же, как и всегда бегали одни лишь куры, да в луже грязи лежала абсолютно невозмутимая свинья, которой была безразлична политическая жизнь Мнморта.
– Чего он хочет?
– спросил советник у посмеивающихся стражников.
– Он, ваша светлость, короля на бой хочет вызвать.
– сказал один из них, - Чтоб, стало быть, короля убить, да самому нами править. Справедливо, говорит, будет править. Можа нам по нему алебардой, а?...
У Олафа подкосились ноги. Он едва не запрыгал от радости, и впервые за всю королевскую карьеру осмелился кому-то что-то приказать:
– Приведите его сюда!
– звонко сказал он, затем, подумав, поправился, - Нет, давайте не сюда, а в кабинет. Мне нужно... Мне нужно... Неважно, в-общем, что мне нужно. Я король, и, значится, не должон говорить, зачем мне... Ну это самое.
– в конце фразы Олаф уже удалялся обратно в кабинет с гордо поднятой головой, а недоумевающий советник стоял и смотрел ему вслед.
Немного заблудившись в новом крыле, Олаф и свежеиспеченный претендент на престол добрались-таки до кабинета, и расселись по креслам.
Юнец со смесью удивления и страха оглядел кипу бумаг и пергаментов на рабочем столе короля.
– Вы даже не представляете, как я рад, ваша светлость!
– Олаф смотрел умоляющими глазами на юнца, чем немало того озадачил, - Я же не король, ваша светлость, я ж обычный крестьянин! Не могу я, понимаете! Не могу!
– затараторил он со скоростью дятла, долбящего дерево, - Я ж не умею! Не благородный я! Хотите королем стать - пожалуйста, я ж с радостью... Вы благородный, вы сумеете и бунт усмирить, и с заговором разобраться! А я не могу, я домой хочу, понимаете? А на меня как вывалили все это - бунт, говорят, денег нет в казне, говорят, потом еще вторжение какое-то с юга! Учат меня, учат, а я как был дураком, так и останусь же! Поздно учиться мне. Старый я, тридцать пять годов уже, дай бог! А вы молодой, да благородный, вас учат, небось, как королевствами управлять. Давайте я вам как-нибудь передам все? Ну, там, дела, корону, все такое. Я вас усыновлю и власть вам передам. Или еще как. Как вас зовут, ваша светлость?
– Ф-фроди.
– от такой речи, юнца начало слегка заклинивать, - Стой!.. Стойте, ваше величество... Что ж это получается, у вас денег нет?..
– Да! Да, ваша светлость, казна совсем пустая, а я не знаю, что с ней делать, я даже картошку свою сам не продавал, у меня ее Карл-жлоб брал и на рынок возил!- снова затараторил Олаф.
– А... как это? Как в казне может не быть денег? Вы же король. У короля же должны быть деньги...
– шаблон Фроди дал ощутимую трещину, - Вы мне врете.
– Да вот вам виселица!
– Олаф осенил себя знамением, - Я тоже думал, сокровища всякие, злато - а нету ничего! Ничего, даже медяка лишнего не осталось! Пусто все!
– А... Что за заговор?..
– выражение удивления поселилось на лице юного свергателя королей, он сидел, уставившись широко открытыми глазами на Олафа и постукивал пальцами по подлокотнику кресла.
– А, да это дворяне! Вот делать им нечего, короля свергать хотят, я им, стало быть, не подхожу. Я ж говорю - не благородный я, я и не знаю, как к ним подступиться! А вы сумеете, вы ж из них...
– кисло улыбнулся Олаф.
– А... Нашествие?..
– паренек выглядел совсем несчастным.
– Да с юга нечисть какая-то лезет. Армию собирают, говорят... Да нашествие не одно! У нас там на севере кто-то отделяться захотел, бунтовать решили! Оставайтесь, ваша светлость!
– Олаф вскочил, сорвал мантию и попытался надеть ее на преемника, но тот внезапно начал отбрыкиваться.
– Нет! Нет!
– в голосе Фроди слышалась неприкрытая паника.
– Как? Почему нет?
– всхлипнул Олаф, спасение которого ушло буквально из рук, - Давайте, ваша светлость! Вы же хотели! Не трусьте! А я не умею... Я домой пойду...