Олаф-сотник
Шрифт:
На запах дыма из города ударил такой поток эмоций, что Олаф едва не упал. Ох и плохо же придется всем, если сейчас самки вырвутся здесь, с севера, затопчут сотню, потом будут метаться вокруг. Но глупые паучихи попятились, затолкались за стенами, стараясь отодвинуться с сидевшими на их спинах паучатами подальше. А тех, что успели отложить яйца? Будут вытаскивать их из огня по одному, в жвалах, пока не сгорят сами.
– Убираемся отсюда!
– сотник взлетел на Зижду.
– Сотня, уходим!
Вся северная стена, неаккуратно сложенная из камней и дерева, запестрела быстро разгорающимися кострами. Скоро подсохнет паутина и тогда огонь проникнет в город. Зижда рванулся так, что Олаф едва не вылетел из седла.
"Приказ Повелителя! Приказ Повелителя!" - бормотал смертоносец.
Олаф огляделся, паника паука будто немного успокоила его самого. Неподалеку крутился в седле Люсьен, он явно пытался направить своего смертоносца к сотнику, но не умел этого сделать.
– Зижда, левее!
– Олаф похлопал смертоносца по панцирю.
– Еще, еще! Молодец, малыш!
Смертоносцы совершенно не знали понятия "ласка", но почему-то в минуты паники именно такое обращение помогало пробиться сквозь волны помутненного сознания смертоносца.
– Они не бросятся на нас?!
– закричал Люсьен, когда друзья оказались рядом.
– Там впереди ручей делает петлю, нас прижмут к берегу!
– Не успеем добежать, - усмехнулся сотник.
– Самки потерзают нас гораздо раньше. Но они не пойдут даже сквозь маленький огонь, не хватит разума. Они побегут на юг, вместе с дымом. Там и будет битва.
– Мы туда не поедем?
– в голосе стражника послышались просящие нотки.
– Нет, мне приказано остаться живым, - успокоил его Олаф.
– А утром поедем на Джемму... Ты видишь Михаша и Барука?
Он приказал рабу сесть на одного смертоносца вместе с пленным и просто сидеть, не слезая, передвигаясь вместе с сотней.
– Да, - Люсьен показал рукой и едва не выпал из седла.
Из города ударила расходящаяся во все стороны волна ужаса и ярости, будто все самки сошли с ума одновременно. Незащищенное сознание стражника с трудом выдержало такой натиск.
– Все, - прокомментировал это событие Олаф.
– Сейчас они пойдут. Слава Повелителю!
"Слава Повелителю!" - откликнулись оба смертоносца.
Даже сквозь треск разгорающегося пламени, которое стало перекидываться на постройки за стеной, было слышно, как с грохотом разлетелся целый участок стены. Каждая самка заботилась только о своих малышах, они давили и топтали друг друга, выбегая из задымленного города.
– Не позавидуешь им сейчас, - поежился Люсьен.
Олаф не ответил. Он мог представить, что сейчас происходит у южной стены. Из клубов дыма вылетают разъяренные самки, бьют строй смертоносцев импульсами гнева. Но пауки сплочены, с ними их Повелитель, они устоят. Первый удар будет страшен, наверняка Старик побережет людей, уберет их со спин восьмилапых. Когда первые десятки пауков погибнут, а толпа самок потеряет набранную инерцию, чивийцы пойдут вперед.
Самка страшна в гневе, но не привыкла действовать в строю. Она выбирает одного, первого попавшегося противника и вцепляется в него, стараясь забраться сверху, чтобы уберечь от ударов лап мягкое брюхо. Воины же наносят укусы во все стороны, помогают друг другу. Штурм города унес бы сотни жизней, на открытом пространстве все кончится довольно быстро.
Олаф почувствовал, что ему жалко паучат. Тысячи малышей, таких же ядовитых, как и взрослые особи, будут метаться между сражающимися, но воспользоваться преимуществами малого роста не смогут. Волны ярости совершенно ввергнут их в панику, а потом, когда покончат с самками, смертоносцы пожрут их. Сотник уже видел такое во время войны с городом Гволло.
"Нельзя жалеть чужое потомство," - смог услышать отголоски его мыслей Зижда.
– "Ради Потомства Чивья и Повелителя чужаки должны быть уничтожены."
– Да, конечно, - согласился сотник.
– Я просто не разбираюсь в таких вещах.
Сотня собралась вокруг командира без команды - стоять цепью больше не имело никакого смысла. Олаф оглянулся на ту сторону ручья, к двум другим городам, но ничего не рассмотрел и не услышал.
– Едем к Повелителю, - решил он.
– По большому кругу, обогнем поле боя с юга.
3
Утром Люсьен разбудил свернувшегося у костра сотника.
– А кто поедет с нами?
– шепотом спросил он.
– Я хотел бы седла проверить и кое-какой скарб прихватить. Одеяла, еды, воду.
– Наверное, Зижда, - предположил сотник.
– И Мешш, раз уж ты на нем катался последние дни. Вообще-то я ими не командую, но Повелитель разрешит.
– Владис тебя спрашивал зачем-то.
Олаф сходил к ручью, умылся. Уже снова навели мост, армия понемногу устраивалась в южном городе. Восточный Повелитель намеревался оставить самкам. Принц оказался неподалеку - вместе с Дагелем пытался выбросить копьем из воды краба.
– Проснулся, герой? Ох, прости, прости!
– Владис рассмеялся.
– Не думай, что я собираюсь над тобой издеваться. Приказ есть приказ. Я искал тебя, чтобы поинтересоваться твоими планами на будущее.
– Какие у меня могут быть планы?
– нахмурился Олаф.
– Все наши планы у Повелителя. И у Его Величества, - тут же добавил он.
– Верно. Но, видишь ли, мне надоело командовать королевской сотней, скучное занятие. И Дагель не хочет, а больше у нас из высоких господ никого подходящего нет. Вот я и подумал: Олаф-сотник волне годится. Происхождение по нынешним временам не много стоит.
– Спасибо, - Олаф не знал, стоит ли рассмеяться.
– Спасибо, что вспомнил обо мне, Владис. Но у меня уже есть сотня.
– Она маленькая, и пополнения в ближайшее время не будет. У меня тоже потери. Сольешь в одну большую, крепкую, смертоносцы под вами всегда будут одни и те же. Я не говорил с отцом, но, думаю, он согласится. После сражений мы и так две сотни расформировали, у которых командиры погибли.
– Я должен посоветоваться...
– туманно намекнул Олаф. Принц всегда неплохо к нему относился.