Олаф-сотник
Шрифт:
– Иногда в горах находят города, вырубленные в скалах. Там много пещер, между ними хитрые коридоры... Я только слышал о таком, Олаф, сам не видел. Вот я и говорю: странно, что пещера есть, а города нет.
– Ясно. Иди ко мне и приглядись к стене сбоку.
Стену пещеры покрывали рисунки. Самые разные: люди, сражающиеся с пауками, крылатые люди, взлетающие в небо, и такие же крылатые, но вооруженные, пикирующие сверху на пауков. Рисунок был очень старым, краски выцвели, но до сих пор не осыпались с каменной стены.
– Плохой рисунок, - сделал вывод Люсьен.
– Чем он тебе не нравится?
–
– Крылатые люди или люди, воюющие с пауками? Что не так, стражник, дружище, помоги-ка мне!
– Да просто плохой рисунок, вот и все. Я сам лучше нарисую.
– Ах вот ты о чем...
– разочарованно протянул Олаф и продолжил обход пещеры.
Однако больше он ничего не обнаружил. Странный прах под ногами поднимался маленькими рыжими облачками при каждом шаге, и так же быстро оседал. Что-то беспокоило Олафа все сильнее.
– Пойдем!
– позвал его стражник.
– Роуд уже, наверное, в огонь их сует, эти личинки, а готовиться им почти не надо.
– Сейчас...
– сотник медлил.
Нога задела маленький камень, тот откатился в сторону. Олаф услышал, как он откатился, в его голове прозвучал легкий металлический гул. Камень был тяжелым... Сотник нагнулся и поднял маленький, в половину кулака шар. Очень тяжелый шар, стальной такого же размера весил куда меньше.
– Что это?
– спросил Люсьен, ветка в руках которого в этот миг погасла. Пещеру окончательно заволокло дымом.
– Я пошел! Догоняй!
– Это...
– хотел было ответить на вопрос сотник, но поперхнулся и побежал за другом, нашаривая руками дорогу.
От ярко пылавшего костра им уже кричал Сайка. Готовку взяла в свои опытные руки Сильда, прогнав Роуда, и теперь надо было поспешить. Тушки личинок шипели, капали жиром в огонь, все еще извиваясь, пьянящий запах беспокоил даже смертоносцев.
Люсьен побежал к товарищам, требуя сейчас же свою порцию, а Олаф остановился, рассматривая шар. Ему показалось, что странный металл немного светится, но самое главное - в голове раздавался неясный гул, и исходил он именно от странной находки. Сотник зажмурился, постарался разобраться в своих ощущениях.
Зижда приближался! Олаф знал это с закрытыми глазами. Он был еще далеко, но бежал к ним быстро, излучая радость. Видимо, смертоносец отыскал дорогу. Чивиец послушал еще и сумел различить Мешша, он торопился за старшим. Сотник открыл глаза. Ощущения ослабли, но не пропали. Лучше, яснее он видел и трех пауков, стоявших вокруг лагеря, будто к глазам добавился еще какой-то орган чувств.
– Олаф не успеет, будет голодным спать, - негромко сказал Сайка, Роуд и Вик захихикали.
Сотник не сразу осознал, что находится слишком далеко, чтобы слышать их. А еще он почему-то знал, что Роуд и в самом деле опасается ссоры - юноша поверил, что атаман собрался съесть порцию сотника, а вот Вик просто веселится. Люсьен думает, что личинки все-таки пахнут куда лучше, чем можно было ожидать от мяса с таким вкусом. Олаф не мог читать мыслей, но эмоции людей чувствовал.
– Ты идешь или нет?!
– закричала Сильда, устав бить по рукам воинов.
– Скормлю все другим, если опоздаешь!
Он пошел к костру, на ходу опустив шар в карман. Тяжелый, крупный, странный предмет мешался, но больше его спрятать пока было некуда. Сильда немного боялась сотника... Почему? Вроде бы поняла, что сгоряча обратилась к нему слишком просто, а может быть, по какой-то другой причине.
Сказать всем о находке? А какой в этом смысл? Можно было бы поделиться с Люсьеном, да он плохой советчик, по крайней мере, для этого еще будет время. Олаф присел к огню, чтобы выпирающий из кармана шар не бросался в глаза, и постарался вести себя как можно естественнее.
Это давалось ему с трудом. Никогда прежде сотник не думал, что Сайка действительно относится к нему очень тепло, а вот Стас... Не то чтобы недолюбливает, но не считает хорошим человеком. Люсьен на всех реагировал примерно одинаково, только к Баруку и Сильде испытывал эмоции неприязненные, хотя и не слишком сильные.
Еще интереснее было чувствовать смертоносцев. У людей эмоции существовали независимо от разума, у пауков же сознание было устроено каким-то совершенно другим образом. Олаф мог не только сказать, что чувствуют смертоносцы, но и найти их с закрытыми глазами. Восьмилапые будто постоянно испускали какие-то сигналы, прежде не замечаемые даже чутким сознанием потомственного чивийца.
Шар, который помогает чувствовать... Олаф склонил голову, задумался, и едва не выдал себя, никак не отреагировав на гордое сообщение Зижды.
"Мы нашли путь! Хорошая дорога, не очень далеко отсюда. Собирайтесь!"
– Зижда, милый друг!
– раскинул руки Сайка, блеснул в лучах заходящего солнца жирным подбородком.
– Ну что ты такое говоришь? Только что поели, спать хотим. Дорога-то непроверенная, не стоит по ней ночью ходить.
– Да, Око Повелителя, смилуйся над нами, - более опытный в общении с пауками Люсьен встал и подошел к Зижде, склонив голову.
– Твое желание - закон, но мы очень просим тебя разрешить нам ночевать здесь.
"Олаф-сотник, покоряка, как ты думаешь, я могу уступить? Людям действительно это нужно?"
Прежде чем ответить, сотник немного погрелся в той теплой, лучистой энергии, которую излучал в его сторону смертоносец. Он и в самом деле привязался к Олафу, Старик был прав. Впрочем, разве он может хоть в чем-нибудь ошибаться?
"Я думаю, Зижда, Око Повелителя может позволить людям отдохнуть. Я бы сделал так."
"Ты выглядишь немного странным," - заметил перемены в приятеле паук.
– "Что-то произошло?"
"Нет... Может быть, я немного объелся."
"Это была известная тебе пища? Хоть ты и рядовой боец отряда, но так же, как и я, имеешь важное поручение от Смертоносца Повелителя. Ты должен заботиться о себе, Олаф-сотник," - прочитал ему строгую нотацию восьмилапый.
"Да, Око Повелителя... Твое желание - закон," - отозвался Олаф, заинтересовавшись "скалистым" скорпионом, пробиравшимся через ущелье где-то к востоку от них.
Теперь сотник мог чувствовать и насекомых, совсем как восьмилапые! Или, быть может, совсем не так, но тоже на приличном расстоянии. Скорпион был сыт, он слышал крики веселых людей и предпочитал убраться подальше. Про пауков тварь ничего не знала... Прежде Олаф думал, что свирепый хищник не боится человека.