Олег Меньшиков
Шрифт:
Остальное в том же роде, априори исполненном агрессивной злобы тоне. Мне кажется, авторы выдали себя еще в начале статьи, обронив: "Меньшиков рассчитал свой имидж - полная закрытость, никаких интервью, расплывчатые ответы в редких встречах с публикой..." Так жадно ищущие с Меньшиковым встречи авторы собственноручно выпороли себя, открыв причину своей низкой ярости: не допущены оказались к диалогу, к встрече. Все это - жалкая мстительность слабых и мелких душонок, использующих свою профессию (в которой так мало одарены и осведомлены), чтобы рассчитаться с человеком, разумно оградившим себя от встреч с такого сорта журналистами. Не скрою, досталось и мне персонально в этом ничтожном опусе: "Пошли слухи, что у Меньшикова собственный агент в Лондоне (как
Мне доводилось много раз выслушивать словесные упреки от весьма энергичных коллег, особенно представительниц слабого (о, эти дамы были далеко не слабыми, атакуя меня настойчивыми претензиями помочь им взять интервью у Олега, хотя, естественно, я не имею таких возможностей). Я уходила от их атак еще и потому, что уважаю право человека - в отличие от авторов, публикующих в "Собеседнике", в частности, статьи о Меньшикове,- на свой способ жизни и свой стиль поведения в общении с журналистами. И коли актер не считает для себя возможным изливать душу во встрече с чужими людьми, обсуждать с ними вопросы, связанные как с его эстетической устремленностью, так и сокровенным его, то кто вправе оспаривать его взгляды? Тем более всем хорошо известно, чем в итоге нередко оборачиваются для известных актеров встречи с журналистами, когда интервьюируемый в конце концов вообще не находит в публикации ничего общего с тем, что было им сказано...
О профессиональном почерке и силе логического мышления Бубликова, или, вернее, Бубликовых, свидетельствует еще одна деталь: они сами подчеркивают, что Эльга Лындина "оберегает от ненужных контактов". Последнее лестно: от "ненужных контактов" и имеет смысл "оберегать", разве не так?
К счастью, умные и тонкие зрители, почитатели таланта Олега Меньшикова, мыслят иначе. Для меня радостно получить письмо от учительницы из Челябинска, Ольги Строгальщиковой, с возмущением писавшей о низкой и грязной статье Антона Бубликова и удивлявшейся, во-первых, кто разрешил печатать все это, и, во-вторых, отчего никто из уважаемой ею прессы не ответил на статью о "Покровском пленнике"?
Мстить Меньшикову будут и через два года, когда выйдет в свет поставленный им спектакль "Горе от ума", неидеальный, требующий честного и вдумчивого анализа спектакль, но только не тех пасквильных заметок, которыми занимались некоторые столичные критики...
И теперь - снова к спектаклю по Грибоедову.
Олег действительно собрал молодых, неизвестных актеров, дав им возможность заявить о себе на московской сцене. С некоторыми он встретился на съемках "Сибирского цирюльника". О их общей "юнкерской" жизни еще пойдет речь в главе о фильме Михалкова. Пока же назову имена тех, кто затем из казармы в Костромском училище химической защиты перешел в постановку Олега Меньшикова: Марат Башаров, сыгравший в "Сибирском цирюльнике" графа Полиевского, Сергей Пинчук, появившийся в картине в облике рослой, басистой Марселины из "Женитьбы Фигаро", он же - один из юнкеров. Алексей Кабишев, Никита Татаренков - они тоже были рядом с юнкером Андреем Толстым, которого играл Меньшиков. Кстати, Кабишев и Башаров окончили то же Высшее театральное училище имени Щепкина, что и Олег.
Играет в этом спектакле и молодая актриса Евгения Дмитриева. Играет, несмотря на свою молодость, почтенную княгиню Тугоуховскую, мать многочисленного семейства, запоминаясь выразительным, отточенным рисунком в небольшой роли. Женя тоже выпускница Щепкинского училища, она актриса Малого театра и педагог, ассистент профессора Солнцевой - в своей аlmа mаtеr, что само по себе устремляет ее к анализу, к режиссерскому способу мышления.
– Мне позвонили из "Товарищества 814",- рассказывает она,- и предложили прийти на переговоры по поводу роли Лизы в "Горе от ума", которое ставит Олег Меньшиков. Репетиции к тому времени уже шли полным ходом.
Хорошо помню, как я вошла в комнату, где сидели Меньшиков, режиссер Дубовская и художник Каплевич. Они о чем-то разговаривали, смеялись. Я начала говорить с Олегом и сразу, с первых минут, была потрясена его человеческим обаянием. Слушая, отвечая ему, я вдруг подумала, что у этого человека я готова не только репетировать, но и окна у него дома вымыть. В это время у меня была очень тяжелая ситуация. Но все отступило.
Я согласилась играть не Лизу, а княгиню Тугоуховскую.
Я волновалась, как меня примет, в общем, сложившийся уже коллектив. Все прошло на редкость легко, просто, во многом благодаря Меньшикову. В нем не было никакой спеси, игры в режиссуру. Он был коллега, по-другому я не могу определить его роль в нашем маленьком сообществе. Не было и того, что, к сожалению, присуще многим режиссерам: я по одну сторону, вы - по другую, когда все удается, то это - заслуга режиссера, если провал - артисты виноваты... Хотя мне, например, не хватало замечаний Меньшикова, хотелось услышать больше. Возможно, он так ведет себя потому, что, будучи актером, знает, какими жестокими могут быть режиссеры в отношениях с артистами, и не хотел допустить этого, занявшись режиссурой. К тому же он воспитаннейший и тактичнейший человек, с тонким чутьем и умением уважать других.
Он влиял на нас и этически. Как-то, собравшись, мы бойко обсуждали один спектакль. Олег услышал и остановил нас: "Перестаньте осуждать коллег. Это низко". Его коробило от того, что он услышал. И я поняла, что надо в театре, в чужих работах искать прежде всего хорошее. Нет, конечно, надо анализировать, но умно и достойно относясь к сделанному другими.
Меньшиков умеет слышать своих актеров. У нас был второй исполнитель роли Чацкого, Сергей Шнырев. Во время наших с ним репетиций в одном фрагменте он как-то очень точно смотрел на меня, и я ориентировалась на этот взгляд. Позже, репетируя сцену уже с Меньшиковым, я попросила его: "Может быть, в этом месте вы будете смотреть на меня? Мне это нужно..." Он сразу согласился: "Где?.. Когда?.. А, вот здесь?.. Хорошо, конечно..."
Ни тени дискомфорта, неловкости в процессе работы я ни разу не испытывала; всегда передо мною Меньшиков ставил очень конкретные, точные задачи. Перед выпуском спектакля не было того, что в театре называют "борьбой за урожай", то есть спешки, судорог, аврала. Мы все время ощущали кайф от самой работы, с начала до конца. И теперь ощущаем, играя спектакли. Все было естественно, все действительно приносило нам удовольствие. Хотя, конечно, не исключало тревог, волнений и сомнений.
Наверное, личностное влияние Олега помогло создать очень дружественную атмосферу, что не так часто бывает на театре, помогли создать молодой, умеющий радоваться победам товарищей коллектив.
Мы выпускали премьерой "Горе от ума" в Риге. Пробыли там двенадцать дней, играли с большим успехом. Все это время Меньшиков был нашим объединяющим началом, он дарил нам радость общения с ним. Когда мы отмечаем какие-то добрые события в жизни нашей, он с нами, много играет на фортепьяно, любит играть и делает это замечательно. Не думайте, что у нас в труппе все - сплошная идиллия. Конечно, случались конфликты, но всегда на творческой почве, это нормально. Работая со студентами в училище, я стараюсь как-то перенять то, что мне дорого у Меньшикова, больше всего момент радостного взаимного общения.
Для меня очень важно наблюдать и его актерскую работу в спектакле. В процессе, в становлении. Мне кажется, его Чацкий - по-настоящему современная роль. Это и Чацкий Грибоедова, и Олег Меньшиков, и отношение Меньшикова к Чацкому. Дорогого стоит его финальный монолог, то, как он произносит: "Карету мне... Карету..." Это рывок в бездну.
Очень хотелось бы, чтобы наша труппа сохранилась, хотя это непросто в антрепризе. Олег сумел влить в нас свежую кровь, с ней бы и дальше идти. Я верю в будущее Меньшикова - театрального сильного режиссера.