Олег Рязанский
Шрифт:
Начальник караула поспешно задернул полог, иначе беклярибек прикажет вырвать ему язык, если догадается, что караульный видел, как он плакал…
Эпизод 8
Шиловские шлемники
В любой княжьей дружине всегда отыщется десяток-другой воинов, нацеленных на выполнение особо важных поручений. Молодцы подбирались один к одному, бедовые, с мгновенной реакцией на ситуации, жилкой творческой… К примеру, почему стрела, пущенная всадником на полном скаку, летит быстрее, нежели чем у пешца? Или, почему не может быть таких крепостей, которых нельзя взять?
Во главе рязанских шлемников – спецназа четырнадцатого века, башковитый Федор Шиловец. Тощ, длинноног, грабки лопатой – не ладно скроен да крепко сшит. И пусть в брюхе временами солома, зато шапка с заломом. И сам с закидоном. В расхлябанный хмурый день, не взирая на ветер порывистый, для отработки навыков владения телом и оружием, отдал команду:
– К месту стрельбища по зайцам бегающим… с дистанцией на круп лошади… на рысях, марш!
Стрельбище не гульбище и десять всадников спешились в приовражье у лужков Стенькиных. Огородили сетями ловчими пространство полянное, куда запустили, вытащенных из плена мешка, двух длинноухих. Снаружи привязали пса гончего, и началась потеха! Зайцы мечутся, пес слюною исходит, отборный стрелок пускает стрелы из лука и все мимо! Федор Шиловец в ярости:
– Сверну шею! Оторву руки!
– Тетива порвалась…
– Если одна тетива рвется, натягивай две!
– От уха до уха трудно растянуть две тетивы руками…
– Тогда натягивай тетиву лука с помощью ног! Как китайцы! А почему твои стрелы мокрые?
– В колчане отсырели…
– У плохого стрелка и меж ног сыро! Дальность поражения сто шагов, а из семи стрел всего два попадания! У тебя что глаза разные или не видят дальше своего носа?
– Так ветер сбоку…
– Учись пускать стрелу на звук с завязанными глазами! Мы же рыси, а у рысей отменный слух!
В ответ – дождь проливной. Косыми струями взахлест. Укрылись под навесами косарей лужков Стенькиных, чем незамедлительно воспользовался Федор Шиловец, велев каждому выжать двухпудовый межевой камень, удобный для захвата руками. По девять раз с тремя подходами. Стоя, лежа и вприсядь. Каждому, кроме балабола уразинского весом всего в два с половиной пуда. Однажды его вместо камня выжимали, для разнообразия. Зато уразинский на всем скаку пролезал под брюхом своего коня и рядом бегущей лошади. Всякому свое умение.
Затем, Шиловец перешел на отработку сметливости:
– Сколько будет попаданий, если стрелок выпустит десять стрел на тридцать отсчетов?
– Ни одного! Никто не в состоянии натянуть десять стрел за столь малое время.
– Как определить погоду на завтра?
– Если ночью светит луна, это еще не значит, что днем будет сиять солнце. Погода непредсказуема как баба, даже, если ее ублажить!
Шкловские шлемники загоготали так, что кони шарахнулись, но их предводитель мигом пресек веселье:
– По одному… вокруг лужков Стенькиных… с дистанцией на пол шага… бегом… босиком… марш! – и первым рванул в пробег под обложным дождем, а после, на просыхе, вновь выспрашивал:
– Какие существуют оборонительные сооружения супротив вражьих нашествий?
– Змиевы валы, Траяновы валы, Адрианов вал, Ярославовы засеки, Козельский крепостной ров…
Затяжную паузу прервал дремотный голос легковеса уразинского:
– Китайская стена, Кремлевская стена, Берлинская стена, линия Мажино, линия Маннергейма…
– Чего мелешь, пустозвон уразинский? Солнца нет, а будто перегретый?
– Знать не знаю и ведать не ведаю, что из нутра моего само собой выскакивает.
Не впервой с ним происходит подобное, вздремнет и забормочет непонятно что… В таких случаях Федор Шил овец встряхивал его внеочередным вопросом:
– Перечисли-ка подручные средства защиты и нападения?
– Грязь, пыль, колья, дреколья, палка с одной петлей, палка с двумя петлями….
Наконец Федор Шиловец обратил внимание на скучающего молодца от князя рязанского, присланного взамен одного убыльного:
– Эй, новенький, поведай нам, соратникам твоим, что делать особенного умеешь, какой силой владеешь?
– Свистун я.
– Так свистни!
Новенький свистнул. Вроде негромко, но кони недовольно взбрыкнули. Засвистел иначе, утробно, и зеленая листва с ближних тополей скорежилась и посыпалась вниз. Свистнул резко, направив звук рукой в сторону всадника, скачущего во всю мочь к ним, и всадник, бросив поводья, зажал уши руками!
Оценили шиловцы талант новенького, по плечам похлопали, слегка ребра пересчитали, а недовесок уразинский встрепенулся от свиста, затараторил:
– …убойная сила пистолета Макарова – пятьдесят шагов, стрелы каленой – сто шагов, ежели цель в обеих случаях стоит по стойке “смирно”, а стреломет Калаша с прикладом укороченным для стреляния с плеча, с колена, от бедра веером, врассыпную – на сто двадцать шагов…
– Очнись, – ткнул уразинскому под ребро Федор Шиловец, – если в самом деле существуют Калаши-стрелометы, значит, их где-то делают. Если делают, то и продают, а раз продают, значит, и купить можно… – и вторично дал под дых балаболу уразинскому. – слышь, браток, вздремни на чуток и постарайся выяснить место сбыта Калашей со стрелами.
– Зачем дремать, ежели то место я собственными глазами видел!
– Где?
– В Москве на Лубянке, в лавке купца Калашникова.
– Значит так… Поскольку лишь ты один знаешь как выглядит этот Калаш-стреломет, то тебе и ехать за ним. От Рязани до Москвы 160 верст.
Садись на коня и вперед! Одна нога здесь, другая там и чтобы ты на четвертый день возвернулся с товаром!
– А теперича я стану подсчитывать, – окончательно проснулся урюпинский, – кратчайший путь это полет стрелы, а конная дорога извилистая. С ухабами, рытвинами, поворотами… А еда коню? А отдых коню? Приплюсуем день на стояние в очереди за товаром, на разглядывание товара, на ощупывание… Поторговаться надо? Надо. А обмыть покупку? На все про все пять дней требуется, не менее!