Олег Верстовский — охотник за призраками
Шрифт:
Охранник разомкнул веки не сразу и только наполовину, бросив равнодушный взгляд, в котором тускло просвечивал вопрос-осуждение. Черт, я совсем забыл!
— Кристофер Стэнли, номер 110–296, - быстро добавил я. — Абонент — советник Чарльз Дэвис. За его счёт.
За каждый звонок приходилось выкладывать немаленькую сумму, а сейчас у меня с собой не было денег. Иногда я с ужасом представлял счёт за юридические услуги, который рос с каждым днём, проведённым в этой проклятой тюрьме, стараясь всеми силами отогнать эту мысль. Если Дэвис занимался моим делом, значит, его гонорар оплачивался. Иначе его бы
Тяжело вздохнув, будто его заставляли выполнять какую-то немыслимо сложную работу, офицер полез в ящик стола, вытащив толстую «амбарную книгу» в сильно потрёпанном чёрном переплёте. Распахнув, начал медленно листать, провёл костлявым пальцам по строчкам, и чуть заметно кивнув головой, не размыкая глаз, в сторону решётки. Визгливо вскрикнув, она автоматически отъехала в сторону, пропустив меня внутрь.
— Номер три, — буркнул он.
На грязно-белой стене с отбитой штукатуркой в ряд висело несколько больших чёрных блестящих коробок — телефоны с круглым выпуклым диском наверху для набора номера. Мне разрешалось делать один звонок в неделю, но к моему адвокату я мог обращаться в любое время дня и суток. Собственно говоря, я только ему и звонил. Больше знакомых в этом мире у меня не было.
Набрав номер, который выучил наизусть, я долго выслушал долгие гудки, уже потеряв всякую надежду. Но тут в трубке что-то щёлкнуло.
— Мистер Стэнли, наша апелляция отклонена. Но мы не теряем надежды, — проговорил дежурным тоном Дэвис в ответ на моё приветствие.
— Да, я помню. Но я звоню по другому поводу, — царапая ногтем довольно глубокую дырку в штукатурке, быстро объяснил я. — Скажите, Меган Баррет была женой Питера Баррета, который погиб в лаборатории?
— Совершенно верно.
— Я прочёл в газете, что она покончила с собой. Что она написала в предсмертной записке? В заметке об этом ни слова.
— Записки она не оставила, но все было и так ясно, — объяснил Дэвис сухо. — Полиция опросила родственников Меган. Они сообщили, что она чувствовала себя подавленной, после смерти мужа. Очень переживала. Дело закрыли.
Кажется, его совсем не заинтересовали мои слова. Он жаждал отвязаться от меня.
— Прошу вас, вернитесь к этому делу. Вдруг записка найдётся?
— Если записка найдётся, я буду вынужден передать её в прокуратуру, — он пытался меня убедить. — А если там будет что-то негативное для вас, обвинение может открыть новое дело. Процесс может закончиться трагически. На волне общественного недовольства, которое выплеснулось уже на страницы прессы.
Да уж, отвратительные жабы из ультраправой газетёнки постарались взвинтить градус ненависти к Стэнли. А вдруг я ошибся и Дэвис прав? Страх вновь начал заливать душу тёмной, удушающе ледяной водой. Повисла пауза, я мучительно соображал, стоит ли быть настойчивым.
— Чарльз, я рискну. Пожалуйста, возобновите расследование этого дела.
Я повесил трубку, когда услышал короткие гудки.
На следующее утро после завтрака меня вызвали к директору, Джеймсу Тодду, тому самому «грифу», которого адвокат Дэвис так долго уговаривал не добивать меня в зале казни. Сейчас Тодд не казался таким отвратительным, хотя, безусловно, держался на расстоянии, холодно и надменно.
Кабинет не поражал роскошью,
Тодд сидел в обычном коричневом двубортном костюме за столом, изучая меня. И затем сухо произнёс:
— Стэнли, вы ведь кажется, хороший бейсболист? Центрфилдер. Участвовали в студенческих матчах? Довольно успешно.
Что такое центрфилдер я понятия не имел, играть в бейсбол мог бы с тем же успехом, как переводить с санскрита. Игра с дико запутанными правилами, которую так обожают американцы, похожа на нашу лапту. Но запомнить всех этих пробежек до баз и отбивания битой мяча был не в состоянии. Кроме того, пребывание в тюрьме совсем не сыграла на пользу моему физическому состоянию. Кожа зажила, сожжённые электротоком волосы отросли, но я почти не двигался.
— Есть идея, — продолжил Тодд. — Провести совместный матч с «Янкиз».
— Мы продуем, — усмехнулся я.
— Ну, за это вас не отправят на электрический стул, — шутка показалось настолько неуместной, что я не пытался улыбнуться. Хотя подобные идиотские остроты были здесь в порядке вещей, и никого не оскорбляли. Кроме меня.
Охранник привёл меня на двор — место отдыха для зэков блока Б. Оказавшись на улице, я невольно закрыл лицо рукой, зажмурившись от яркого света. Солнце, уже расплавив с утра достаточное количества золота, осыпало с бездонной лазури блестящим шафраном деревья, изумрудную, ровно подстриженную травку, даже залитые живительным светом каменные коробки с узкими проёмами казались не такими унылыми. С залива тянуло свежим ветерком, обдувающим лицо, раздражающе игриво забирающимся под лёгкую рубашку.
Медленно прошёлся по двору, лишь наблюдая, как один за другим зэки встают в импровизированный сектор и размахивают битой под резкие окрики немолодого мужчины со свистком на груди, одетого в светло-серый деловой костюм. Некоторых он отсылал сразу, кому-то предлагал пробежаться, делая пометки в блокноте.
— Стэнли? Давай, покажи, на что способен.
Вздохнув, направился к сектору, взял брошенную биту. Встал в позицию, ожидая удара питчера. Парень красиво размахнулся, бросив мяч. Я никогда раньше не играл в бейсбол, не знал, как нужно наносить удар, хотя много раз видел это в голливудских фильмах. Но одно дело видеть, другое дело сделать самому. Вдруг мои руки как-то сами пришли в движение, будто проделывали это много раз, изящно, довольно сильно отбив мяч.
— Крис?! — услышал я крик.
Со скамейки вскочил долговязый тип с узкими плечами в летнем темно-синем костюме. Длинное вытянутое лицо с крупным, неправильной формы носом, большим губастым ртом и небольшими широко расставленными глазами. Он расплылся в лучезарной улыбке, обнажив ряд крупных широко расставленных «лошадиных» зубов.
— Сейчас, я пару мячей подам. Возьмёшь? — по-прежнему улыбаясь, спросил он.
Небрежно стряхнув пиджак на скамейку рядом, он встал в сектор, размахнулся, нанёс удар. Это был не удар, а сказка, не похоже на прежние размазанные сопли. Мяч просвистел рядом, я чудом отбил. Второй угодил в ловушку кетчера. Стоун пришёл в полный восторг. Похлопав по плечу, предложил: