Оленин, машину!
Шрифт:
— Здесь нас никто не найдёт, — сказал я. Зиночка в ответ вжалась в меня, и, когда наши губы встретились вновь, я забыл обо всём. Это была не просто физическая связь — это было что-то большее. Я чувствовал её каждую клетку, её нежные руки, которые искали моё тело, словно мы оба были на грани, на краю жизни и смерти.
Про Зиночку не скажешь, что она большая искусница в половых вопросах. Некоторые вещи, так понимаю, ей вовсе неизвестны. Если рассказать — испугается и убежит. Что поделаешь? То, что знали в середине ХХ века, в XXI стало обыденным. Типа «если у вас такого
Когда всё закончилось, и мы лежали, обнявшись, я нежно коснулся её волос, понимая, что такие моменты в жизни надо ценить и благодарить за них.
— Как же мне хорошо с тобой, — произнёс я, и Зиночка лишь улыбнулась в ответ, её глаза светились счастьем. Это чувство в её взгляде заставило меня на мгновение забыть о войне, о страданиях, о смерти. — Ты прости, что я вот так, без предупреждения.
— Мне оно и не нужно, — прошептала девушка.
— Как там Лепёхин? Не заглядывает? — поинтересовался я.
Зиночка пошевелилась.
— Да ну его… к чёрту.
— Что, опять пристаёт? — нахмурился я. За ним и так должок за порезанные покрышки. Если ещё и ручонки свои снова тянет в сторону Зиночки…
— Да нет. Но смотрит, как волк голодный. Только и ждёт момента, как бы… — она скромно умолчала.
— Ты не бойся его. Если что — скажи. Я тут намедни катану в бою взял у одного японца.
— Катану?
— Ну, сабля такая. Меч, — пояснял я. — Припрётся Лепёхин, передай ему: отчекрыжу причиндалы по самый корень.
Зиночка уткнулась мне в плечо и стыдливо захихикала. Представила, видимо. Вскоре она задремала. Я полежал немного и, как ни хотелось покидать любовного гнёздышка, понял, что надо уходить. Осторожно поднялся, стараясь не разбудить девушку. Она крепко спала, её дыхание было тихим и ровным. Я выбрался из палатки, и, пока шёл, мысли вернулись к сокровищам.
Вспоминались слова лейтенанта японской армии Сигэру. Он говорил о вагоне, рухнувшем в реку. Наверняка бронированный. С хорошими замками. Возможно, внутри даже сейфы. Об этом я лейтенанта расспросить не успел. Жаль, надо было. Но наш поединок случился слишком внезапно. «Повели себя, как два взбесившихся барчука, блин! — подумал недовольно, вспомнив обстоятельства „дуэли“. — Тоже мне, Лермонтов с Мартыновым!»
Ладно, кто старое помянет, тому вставная челюсть положена. Теперь мне надо было разработать план, как всё это забрать. Стоп. А зачем? Вот для чего мне столько золота и драгоценностей? Я ведь в Советском Союзе если останусь, мне столько денег не потратить. Ни машину личную не купить, — их пока слишком мало, да и те наперечёт. Что же? Дом где-нибудь в Москве? Если бы сейчас шла Великая Отечественная, отправил бы большую часть на нужды фронта. Пусть бы на них построили, скажем, истребительный авиаполк. Или танковый.
Но теперь время изменилось. Просто отдать на нужды страны, чтобы помочь ей восстанавливаться из руин? С другой стороны, ценности-то китайские. У них сейчас ещё хуже. У нас, по крайней
Надо подумать. Но это потом. Прежде решу, как достать сокровища. Я понимал, что план не может быть спонтанным. Следует быть осторожным, чтобы не попасться. Хоть и служу в СМЕРШ, но лучше ни с кем информацией не делиться. Необходимо просчитать каждый шаг. Что я сделаю, когда доберусь до места? И что, если кто-то другой тоже захочет заполучить эти сокровища? Вдруг Сигэру успел ещё с кем-нибудь поделиться? Хотя вряд ли. Он рассказал о них, одной ногой стоя в могиле.
С другой стороны, мне без помощника в этом деле нельзя никак. Один точно не справлюсь. Или смогу? Нет, сначала надо наведаться в то место, провести разведку. Но как, если я не вольный казак, а подчинённый водитель? К тому же неизвестно, освободили наши ту территорию или нет. Вдруг она ещё под японцами?
От количества вопросов без ответов голова начала пухнуть. Я пытался разобраться в сложившейся ситуации, но мысли путались в хаосе, не поддаваясь логике. Чтобы справиться с нарастающим напряжением, решил, что пора обратиться к Гогадзе. Он при штабе, сможет найти нужную информацию. Правда, придётся долгонько топать: всё-таки штаб полка не в соседней комнате. Хорошо, что наш батальон постоянно движется в его полосе наступления.
— Алексей! — меня окликнули, стоило сделать несколько шагов в сторону от расположения батальона.
Я чертыхнулся про себя. Обернулся. Оказалось, зря ругался. Ко мне от штабной палатки шёл Сергей Добролюбов, бывший следователь МУРа и наш оперативник.
— Здравия желаю! — мы пожали руки. — Слышал, ты японского офицера на дуэли убил?
Пришлось кивнуть. Шила в мешке не утаишь.
— Было дело, — ответил неохотно.
— Ну-ну, — Добролюбов посмотрел на меня как-то… слишком пристально, что ли. — Ничего он тебе перед смертью не рассказал?
Я поднял брови. Так-так. Начинаются проблемы.
Глава 52
Я сразу понял, что не собираюсь пока делиться с Добролюбовым всей информацией. Да, мужик он хороший. Но кто знает, как отреагирует, когда ему станет известно о сокровищах? И вообще следует разобраться сначала, что ему от меня понадобилось.
— Да мы с ним и не общались особо. Он, как из виллиса вылетели, развязал верёвку на руках и напал. Ну, я опередил его. Предложил по-честному сразиться, — рассказал я оперативнику.
— На пистолетах, что ли? — удивился Добролюбов.
— Нет, конечно. На катанах — японских мечах. Я, когда его взял в плен, при нём была одна. Ну, а другая у меня в машине валялась. Тоже трофей. Ну, в общем…
— Интересно, уголком рта усмехнулся оперативник. — Откуда ты приёмы фехтования так хорошо знаешь?
— Это допрос? — нахмурился я. Что-то не нравится мне, когда столько вопросов задают. Да не просто из любопытства. Явно к чему-то клонит товарищ лейтенант, но темнит, как Малевич со своим «Квадратом».