Олений заповедник

Мейлер Норман

– Колли, я действительно думаю, что ты не в себе.

– Возьмем ее распущенность, – продолжал Муншин, будто и не слышал реплики Айтела. – Она из тех, кто хотел бы иметь мужа и детишек, приличные здоровые отношения между зрелыми людьми. Думаешь, меня не волнует то, что она встречается с другими мужчинами? Но я знаю, что сам в этом виноват. Меня надо за это винить, и я это добровольно признаю. Что я могу ей предложить?

– А что другие ей предлагают? – перебил его Айтел.

– Отлично, отлично. Просто замечательно слышать такое от тебя. Вот что я скажу тебе, Чарли: я не сторонник двойного кодекса морали. Женщина имеет такое же право на свободу в своих поступках, как и мужчина.

– Почему бы нам не открыть такой клуб? – с издевкой произнес Айтел.

– Я заступался за тебя, Айтел. Я уговаривал Г.Т. не отстранять тебя от работы после «Гей, облака». Неужели ты такой неблагодарный, что мне надо напоминать, сколько раз я помогал тебе снимать картины, какие ты только хотел?

– А потом кромсал их, разрезал на ленточки.

– Мы с тобой не во всем были согласны, Чарли, но я всегда считал тебя другом. Я не обращаю внимания на то, что промелькнуло жемчужинами сегодня, это не повлияет на мое отношение к тебе.

Айтел усмехнулся.

– Я человек любопытный. – Муншин положил руки на колени. – Что ты думаешь об Илене после того, как я описал тебе ее?

– По-моему, она лучше того, что ты заслуживаешь.

– Я рад, что ты так сказал, Чарли. Я имею в виду: значит, я сумел передать ее достоинства. – Муншин помолчал и ослабил узел на кушаке халата. – Видишь ли, около часа назад я сказал Илене, что нашим отношениям пришел конец.

– Около часа назад!

Муншин кивнул.

– Ты хочешь сказать, что она здесь? – спросил Айтел. – Здесь, в нашем городке?

– Да.

– И ты привез ее сюда, чтобы дать ей отставку?

Муншин заходил из угла в угол.

– Я этого не планировал. Я часто беру ее с собой в поездки.

– И поселяешь в другом отеле?

– Ну я же объяснил ситуацию.

– А твоя жена когда должна приехать?

– Она будет здесь завтра. – Муншин высморкался. – Я понятия не имел, что все так произойдет. Я уже много месяцев понимал, что не могу продолжать отношения с Иленой, но не ожидал, что это произойдет сегодня.

Айтел покачал головой.

– А от меня ты чего хочешь? Чтобы я подержал ее за руку?

– Нет, я думал… – Вид у Муншина был несчастный. – Чарли, она ведь не знает здесь ни души.

– Так пусть едет назад в город.

– Мне невыносима мысль, что она одна. Она может что угодно выкинуть. Чарли, я просто с ума схожу. – Муншин уставился на носовой платок, который сжимал в кулаке. – Это ведь Илена сказала, что мы должны расстаться. Но я-то знаю, каково ей это. Всю вину она взвалит на себя. Будет считать, что недостаточно хороша для меня.

– А ведь это так, верно? – сказал Айтел. – Ты тоже так считаешь.

– Ну хорошо, прогнивший – это я. Никчемный – тоже я. – Муншин остановился перед Айтелом. – Чарли, я помню твои слова, воспроизвожу их в точности. Ты сказал мне, что, когда был мальчишкой, только и думал о том, как добыть себе женщину, а теперь не знаешь, как от нее избавляются.

– Я тогда просто занимался болтологией.

– Неужели ты не способен посочувствовать человеку?

– Тебе?

– Не мог бы ты зайти к ней?

– Я же с ней не знаком, – возразил Айтел.

– Можешь представиться как мой друг.

Айтел выпрямился в кресле.

– Скажи, Колли, ты поэтому одолжил мне деньги две недели назад?

– Какие деньги? – сказал Муншин.

– Не волнуйся по поводу того, что Серджиус присутствует при нашем разговоре, – сказал Айтел и рассмеялся. – Мне стыдно за тебя. Две тысячи долларов – немалая для Карлайла Муншина сумма для расплаты с безработным режиссером, который избавит его от девчонки.

– Чарли, ты испорченный человек, – громко произнес Муншин. – Я одолжил тебе деньги, потому что считаю тебя своим другом, и мне не следовало бы говорить тебе, что надо проявлять такт. Если об этом пойдет слух, мне каюк. – И продюсер провел пальцем по горлу. – Сейчас же я думаю прежде всего об Илене. Пусть этот мальчик будет свидетелем. Если с ней что-то случится, виноват в этом отчасти будешь ты.

–. С тобой не соскучишься, Колли, – начал было Айтел, но Муншин прервал его.

– Чарли, я не шучу: эту девочку нельзя оставлять одну. Разве я говорю, что я прав? Чего ты хочешь – моей крови? Предложи по крайней мерс какое-нибудь решение.

– Перебрось ее Мэриону Фэю.

– Ты просто камень, – сказал Муншин. – Человек страдает, а ты говоришь такие вещи.

– Я схожу к ней, – вдруг вырвалось у меня.

– Ты отличный малый, – усмехнулся Муншин, – но эта работа не для тебя.

– Не встревай, – рявкнул на меня Айтел.

– Даже мальчик готов к ней пойти, – сказал Муншин. – Скажи мне, Чарли, у тебя совсем вырезали сердце? Ни капельки не оставили? Или ты стал слишком стар, чтобы справиться с настоящей женщиной?

Айтел развалился в кресле, раскинув ноги, и уставился в потолок.

– О'кей, Колли, – медленно произнес он, – О'кей. Всякое одолжение требует встречного. Напьюсь с твоей девчонкой.

– Ты просто золото, Чарли, – прохрипел Муншин.

– А что, если произойдет сам знаешь что? – проронил Айтел.