Олений заповедник
Шрифт:
Еще немного, и она устроит сцену – невыносимо было даже подумать о том, что такое может произойти у Доротеи О'Фэй.
– Нет, я поеду с тобой, – спокойно произнес он.
Тут заговорила Лулу:
– Почему бы тебе не остаться, Чарли? Илена разрешает.
– Тебе вовсе не обязательно уезжать, – повторила Илена. В глазах у нее блестели слезы.
Айтел сказал то, чего не следовало говорить.
– А ты не хочешь поехать к нам выпить кофе? – спросил он Лулу.
– Пожалуй, нет, – с улыбкой произнесла Лулу.
– Отчего же, поехали в свинарник, – сказала Илена. – Свиньи ждут не дождутся, когда можно прыгнуть в сено.
– Спокойной ночи, Лулу, – сказал Айтел.
Они пошли к выходу, не попрощавшись ни с кем. У дверей их поймала Доротея. Она была сильно пьяна.
– Все прошло хорошо с моим другом из правительства? – с трудом ворочая языком, спросила она.
– Ты ждешь благодарности? – спросил Айтел.
– Ты намерен быть таким стервозным наглецом всю свою жизнь?
Глядя в разгневанные, тяжелые от алкоголя глаза Доротеи, он вспомнил, что в свое время – как бы недолго это ни продолжалось – они лежали в одной постели. Айтела кольнуло в сердце. Где, на каком небесном кладбище покоятся те нежные слова, которые влюбленные некогда говорили друг другу?
– Поехали, Илена, – сказал он, так и не ответив Доротее.
– Ты не заслуживаешь того, чтобы даже какой-нибудь пес сделал что-то для тебя, – крикнула им вслед Доротея.
По пути домой ни он, ни Илена не произнесли ни слова. Поставив машину в гараж, Айтел прошел за Иленой в гостиную и приготовил себе коктейль.
– Ты трус, – сказала Илена. – Тебе хотелось остаться, а ты не остался.
Он вздохнул.
– Ох, детка, хоть ты-то не начинай.
– Ну конечно, только не я. Ты хотел куда-то отправиться с Лулу, и я помешала, верно?
А он подумал: как быстро она стала женой.
– Ничему ты не помешала, – машинально произнес он.
– Думаешь, ты мне так уж нужен? – вспылила она. – Хочешь я тебе кое-что скажу? Когда я пьяная, я нахожусь за миллион миль от тебя.
– А я, когда пьяный, люблю тебя, – сказал он.
– Зачем ты мне так лжешь? – Лицо ее исказилось от усилия сдержать слезы. – Я и без тебя проживу, – сказала она. – Сегодня вечером, на вечеринке, я поняла, что могу уйти оттуда и никогда не вспомнить о тебе. – Он молчал, и это лишь еще больше разозлило ее. – Я сейчас кое-что скажу тебе, – продолжала она. – Этот твой приятель, этот омерзительный мужик Дон Бида, предложил мне поехать к нему с его женой и такого мне наговорил… он считает меня потаскухой. Что ж, может, мне нравится благородное общество и то, что меня считают потаскухой. Я хотела поехать с ним, – выкрикнула она, – я ничем не отличаюсь от него. Так что не думай, будто ты обязан считаться со мной. Если ты хочешь поразвлечься, не думай, что я стану тебя останавливать. Я тоже могу поразвлечься.
Улыбаться в такую минуту было ужасно, но Айтел ничего не мог с собой поделать.
– Бедная моя малышка, – сказал он.
– Ненавижу тебя, – выкрикнула Илена и ушла в спальню.
Ох, до чего же он был пьян. «Бедная маленькая страдалица», – подумал он об Илене. Она ни за что не поверит, что он готов жениться на ней, а он женится. Он сидел и пытался найти слова, в которых его предложение показалось бы ей наиболее привлекательным. И вдруг расхохотался. В этот момент, казалось, он все понял. То, что меньше часа назад он больше всего на свете хотел переспать с Лулу, выглядело такой нелепицей. Илену в тот момент, должно быть, в такой же мере притягивал Дон Бида. Иначе она не назвала бы его омерзительным. И словно дыхание ветерка, пролетевшего над пеплом его желания переспать с Лулу, мелькнула мысль: а не следовало ли ему принять предложение Биды? Было что-то возбуждающе-волнующее и отнюдь не неприятное в том, чтобы отправить Илену в такой разгул. С мужеством человека, наблюдающего в операционное зеркало, как ему делают операцию, Айтел всматривался в самого себя. В свое время – сколько лет прошло с тех пор? – достаточно было девушке царапнуть его словом, чтобы потекла кровь застенчивого, страстного юноши, каким он был. Он вздохнул, вспомнив постулаты философии пьяного: время – это текучая жидкость, жидкость высыхает, и время исчезает.
А Илена все это время, несомненно, страдала. Есть в ней что-то комичное, думал Айтел: ведь в основе хорошей комедии всегда лежит несостоявшаяся драма, а Илена все воспринимает всерьез. В таком случае надо подкинуть ей драму – пора сделать предложение. Он поднялся, прошел в спальню и увидел, что Илена лежит на покрывале. Она лежала, зарывшись лицом в скрещенные руки, в классической позе посредственной актрисы, изображающей горе, – будучи женщиной искренней и комичной, Илена и должна была лежать так. Айтел легонько погладил ее по спине, и она шевельнулась. Наверное, хотела сказать ему, что вовсе не думала так плохо о Доне Биде.
– Уйди, – сказала ему Илена.
– Нет, дорогая, я хочу с тобой поговорить.
– Пожалуйста, оставь меня в покое.
Он стал гладить ее по голове.
– Дорогая моя, – сказал он, – я многое испортил, но ты должна знать, что я дорожу тобой. Мне невыносима мысль, что я причиняю тебе боль. – В известной мере это была правда. – Я хочу сказать, я хочу, чтобы ты всегда была счастлива. – И действительно, если бы он мог кому-то дать счастье, он дал бы его ей.
– Все это одни слова, – произнесла Илена, не отрываясь от подушки.
– Я хочу, чтоб мы поженились, – сказал Айтел.
Тут она села и повернулась к нему.
– Понимаешь, я думал, что мы можем и дальше так жить, а когда ты почувствуешь, что это тебя больше не устраивает, тогда, прежде чем разойтись, мы могли бы пожениться, ну и затем развестись. Я хочу сказать, что знаю, как тебе хочется выйти замуж, потому что тебе кажется, будто никто тобой не дорожит настолько, чтобы жениться, вот я и хочу доказать, что я тобой дорожу.
Глаза ее наполнились слезами, они побежали по щеке и стали капать на ее руки. А она сидела, опустив руки на колени.
– Так что ты на это скажешь, дорогая?
– Ты меня не уважаешь, – произнесла она деревянным голосом.
– Неправда, очень уважаю. Неужели ты не видишь?
– Не будем об этом, – сказала она.
Он почувствовал легкую тревогу, как перед бедой.
– Ты не поняла, – сказал он. – Видишь ли, как бы события ни развернулись, мы с тобой поженимся.