Олесь Бузина. Расстрелянная правда
Шрифт:
Без всяких Штатов и ЕС? Да смотрит ли он ТВ, хотя бы украинское, где Порошенко обедает со штатовскими спецназовцами, а поляки не скрывают гербов на форме. Это и впрямь – «медицинский факт».
Начальник Главного следственного управления Службы безопасности Украины (СБУ) Василий Вовк, комментируя недавние убийства оппозиционеров в Киеве, грозно посоветовал «украинофобам» помолчать: «Я думаю, что в нынешнее время, когда практически идёт война, нужно «украинофобам» если не закрыть рот совсем, то свою риторику уменьшить до нуля. Я считаю, что в этой ситуации не должно быть людей, которые выступают практически прямо против Украины и против украинства. Я призываю это сделать, потому что это до добра никого не доведёт. Это я говорю как начальник Главного следственного управления Службы безопасности Украины», – сказал Вовк накануне в эфире передачи «Свобода слова» на украинском телеканале ICTV. При этом на просьбу дать правовое или научное определение «украинофоба» Вовк лишь сказал: «Мы понимаем, о чём идёт речь».
Понимает это и телеканал «Дождь», на котором прошло интервью Тимура Олевского с министром информационной политики Украины («министерством правды» по Оруэллу) – Юрием Стецом. Поговорили о громких убийствах политиков и журналистов, об информационной войне, о конфликте в Донбассе, а также – про закон о запрете пропаганды коммунизма и нацизма, одним из лоббистов принятия которого, был Юрий Стець.
Олевский, сбивчиво толчёт воду в ступе: «Много накопилось вопросов, которые накопились в предисловии. Будем последовательно двигаться. И вопросы эти, так или иначе, связаны с событиями вокруг журналистики Украины и в освещении Украиной всевозможных событий, которые происходят в стране и в мире. Первое, о чем хочется спросить и о чем говорят всю неделю в России тоже, это убийство в Киеве журналиста Олеся Бузины, похороны которого состоялись совсем недавно. На ваш взгляд, реакция общества на это убийство здоровая или не здоровая? Она какая, как вы ее можете описать?
Стець: «Если вас интересует моя точка зрения, то я этого придерживаюсь всю свою работу с журналистами, и сейчас тоже: нельзя убивать милиционеров и журналистов. Понятно, если говорить о том, что вообще нельзя убивать людей. В данном случае, если мы говорим об обществе, о государстве, то и первые, и вторые важны, без этого невозможно государство. Независимо от того, каких точек зрения придерживается журналист. Что касается Бузины, мне никогда не нравилось, что он говорил и что писал. Но в данном случае помимо того, что реакция соцсетей нашей страны была неадекватной в большинстве своем, но помимо этого я хочу сказать, что мне не нравится, когда в моей стране убивают журналистов. Независимо от их убеждений и от того, что они пишут. Этого не может быть. Это недопустимо. Я просил, настаивал и настаиваю на том, что это преступление должно быть раскрыто в ближайшие сроки, потому что это большой вызов для Украины. Журналистов и милиционеров убивать нельзя (тоже толчёт воду в ступе. – А.Б.). Потому что если убивать милиционеров, тогда общество будет понимать, что если милиционер себя не может защитить, как он может защитить гражданина. А если то же самое происходит с журналистами, мы не будем чувствовать температуру, не будем понимать социум, мы должны слышать любые точки зрения. Для меня это был шок. И я повторюсь, что настаиваю на том, чтобы это убийство было раскрыто в ближайшие сроки. Это большой вызов для страны, и мы должны дать ответ на это убийство».
Да уже дали: навязали до всяких результатов следствия российский след в убийстве, которое у нас-то точно никому не нужно. Ну, Путин политикански среагировал, а знал ли точно, кто такой Бузина? Читал ли хоть строчку его? Потому наш долг – рассказать как можно больше об Олесе и донести его взгляды, его талантливые произведения до широкого круга российских читателей. Считаю, что точнее всего написал о Бузине его друг, тоже известный нам по ток-шоу на многих каналах – донбасский журналист Александр Чаленко, который написал эссе с ясным названием «Малоросс-имперец».
Малоросс-имперец
Помню, я как-то, смеясь, сказал Олесю: «Слушай, Бузина, ты же самый популярный русский писатель Украины! Ну, чего ты до сих пор живешь в этом ужасном панельном доме?! Ты должен переехать в центр, в какой-нибудь старый красивый дом. Ты так любишь булгаковский Киев, а сам живешь в таком небулгаковском месте. Кстати, может, и памятник тебе тут же около дома поставить придется, и музей открыть, а они будут в таком непрезентабельном месте…»
Олесь усмехнулся. Он никогда не рассуждал о своей смерти. Всегда был молод, здоров, полон творческих планов и проектов. Тогда он мне сказал, что на улице Дегтяревской прошло его детство, поэтому ничего в своей жизни менять не хочет. Он вообще был консерватор. Во всем. У меня нет никаких сомнений в том, что Бузину убили украинские националисты. Он входил в тройку их самых главных идеологических ненавистников. Они преследовали его и не давали покоя всегда. Я даже познакомился с ним в 2000 году в больнице киевской скорой помощи, куда он попал с сотрясением мозга. Помню, я, тогда главный редактор интернет-издания Part.org.ua, пришел в больницу, чтобы взять свое первое у него интервью. Еще до выхода его самого знаменитого бестселлера «Вурдалак Тарас Шевченко» украинский Союз писателей подал на него в суд за его литературные «издевательства» над Кобзарем и другими литературными деятелями украинства. Во время одного из судов свидомиты устроили шумный пикет. Когда Бузина вышел из здания после очередного заседания, они окружили его. Какой-то боксер сильно начал бить его по голове. В результате – больница скорой помощи.
Бузина публиковал свои разоблачительные опусы о классиках украинской культуры – Лесе Украинке, Иване Франко, Ольге Кобылянской, Марко Вовчке – в популярной в 90-е годы газете «Киевские ведомости». Позже о «вурдалаке Шевченко», заменившем на Украине Ленина, он писал как об алкоголике, о неряшливом товарище, от которого вечно несло водкой и луком, любителе проституток, жмоте, отбиравшем у своих невест ранее сделанные им подарки, и человеке крайне неблагодарном, которого Николай I сослал в ссылку не за мифическую борьбу с самодержавием и крепостничеством, а за оскорбление своей жены-императрицы, способствовавшей выкупу Кобзаря на волю. Чуть позднее Бузина несколько смягчился по отношению к Шевченко, указывая украинским националистам, что свою прозу и дневники Тарас Григорьевич вел на русском. Все «литературные» суды у Союза писателей Украины Бузина выиграл. Помню, как он с гордостью показывал мне, доставая из папки листы бумаги, на которых были распечатаны судебные решения в его пользу. Да, Бузина не любил Шевченко. Он считал его плебеем и своим антиподом.
Интересно, что при этом Бузина вырос в украиноязычной семье. Обычно в подобного рода семьях питали уважение к Кобзарю, как к родоначальнику украинства. Родители Бузины были из Сумской области. Дома говорили по-украински. Отец – украинский филолог, служил в КГБ. Его специализацией в Комитете была борьба с «украинским буржуазным национализмом». В 70-х годах он даже побывал по службе в Канаде, где на тот момент была самая крупная украинская (галичанская) диаспора. Бузина мне рассказывал, что до 16 лет был украинофилом. Однако знакомство с Булгаковым, с его бессмертной «Белой гвардией» произвело в нем глубокий переворот. Он стал имперцем, принимая культурное и при этом высмеивая политическое украинство. Не отрекся он и от своего родного украинского языка, хотя говорил на нем только с мамой и иногда с нациками на телепередачах. Все его книги написаны по-русски. Вместо этнонима «украинец» предпочитал определять себя, как малоросса. Одна из его книг так и называется – «Воскрешение Малороссии». Он писал, что эта земля и ее народ стали счастливыми только войдя в состав Российской империи, когда ужасы польско-католического террора и постоянных набегов крымских татар закончились. Российская империя дала самое главное, в чем тогда нуждались малороссы, – мир и защиту. Бузина все время подчеркивал, что именно в это время малороссы получили возможность делать блистательные военные и статские карьеры.
Он был зачарован Российской империей. Страшно гордился тем, что его казацкие предки служили в Ахтырском гусарском полку. Не меньше гордился он и своими дедами-фронтовиками. Олесь обожал все, что связано с военной темой. Участвовал, как и Игорь Стрелков, в разного рода реконструкциях. Помню, как еще совсем недавно с горечью рассказывал о двух своих товарищах по реконструкторским боям, один из которых пошел сражать за укропов, а другой – за ватников. Оба погибли. Любил носить полевую военную форму и дарить друзьям на дни рождения ножи или что-нибудь милитаристское. На всю его жизнь его любовью оставалась Белая гвардия. Он даже в нулевых пошил себе белогвардейскую форму, фуражку с малиновым околышем, как у дроздовцев, купил себе шашку и сапоги. Отпустил офицерские закрученные усики. О белогвардейцах знал всё. Возвращаясь из Москвы, привозил с собой десятки мемуаров царских и белых офицеров. Возвращаясь из Вены, мог привезти с собой мундир австро-венгерского офицера и медали времен кайзера Франца-Иосифа.
Где-то за несколько месяцев до Евромайдана он рассказал мне о своих планах написать серию романов в жанре исторического детектива а-ля Борис Акунин. Герой Бузины должен был быть безусловным имперцем по имени Алекс Тугаринов, офицер гвардейского Семеновского полка в Петербурге. В планах писателя были книги и о булгаковском Киеве 1918 года, и о дореволюционной Москве. Хотел написать продолжение книги «Как придумали Украину» – «Секретная история Украины», о деятельности таких одиозных деятелей украинского нацизма, как Коновалец, Бандера и Шухевич. Бузина никогда не курил и практически не пил. Он мог налить себе маленький стаканчик пива и целый вечер цедить его во время разговора с друзьями. Любил моржевать. К чему приучил и меня. Ходил на Днепр зимой и окунался с головой в ледяную прорубь. Качался и бегал. Почерк у него был скупой, не размашистый, аккуратный. Каждая буква на листке бумаги плотно прижималась к другой букве. Любил хорошо одеваться. Мог прийти на выставку своих эротических рисунков в добротном костюме-тройке с бабочкой и тростью, дернув за ручку которой можно было вынуть шпагу. Он любил ощущать себя аристократом.