Олешек
Шрифт:
— А сам он чего? — спросил Олешек.
— И сам туда же нырнул.
— Ух ты, здорово! — сказал Олешек. — А вот эту Красную Звезду вам за что дали?
— Эту уж после войны. На Северном море. Льдину от берега оторвало и унесло. А на ней восемнадцать рыбаков. Я их разыскал в открытом море. Шесть раз сажал самолёт на льдину, пока всех не перевез на Большую землю к их ребятишкам.
< image l:href="#" />—
— Ну, брат, — засмеялся лётчик, — если про всё рассказывать, получится слишком длинно. Пойдём-ка лучше меня провожать, а то в доме отдыха порядок строгий, ещё к обеду опоздаю.
И они пошли вместе к дому отдыха. Олешек шёл первым, нёс на плече лыжи. Он держал пальцы растопыренными, чтобы каждый встречный увидал, какие на нём кожаные перчатки. И вдвоём пели песни. Сперва по Олешкиному выбору:
Тра-та-та, тра-та-та. Мы везём с собой кота!..А потом по выбору лётчика:
Летят перелётные птицы В осенней дали голубой. Летят они в жаркие страны, А я остаюся с тобой. А я остаюся с тобою. Родная моя сторона…Они пели очень громко. Олешек сильно, в лад, стучал валенками, но вдруг стукнул мимо тропки и провалился в глубокий снег. Лётчик помог ему вылезти, а в снежной ямке они увидали низенькое зелёное деревце. Олешек, падая, его примял, но оно распрямилось и из белой норки с любопытством глядело на двух людей.
— Ишь ты, какое могучее дерево! — сказал лётчик.
— Это можжевельник, — объяснил Олешек. — И вон там ещё растёт один, и там ещё. Я про него знаю…
— Что ж ты про него знаешь?
Олешек помолчал.
— Только это длинное, что я знаю.
— Ну, валяй рассказывай длинное, — сказал лётчик.
— Когда он только родился и выглянул из травы, он увидал вокруг много маленьких ёлочек, целый ельник. И он подумал: «Может, я ельник?» Но он тогда ещё плохо умел говорить, и у него получилось «можжевельник». А потом все ёлки выросли большие. И иголки у них стали колючие. А он остался маленьким, но всё-таки иголки у него есть. А вот шишки у него не выходят. Как он ни старается, всё равно получаются не шишки, а ягоды…
— Кто ж это тебе рассказал? — удивился лётчик.
— Никто не рассказал, я сам знаю, — ответил Олешек.
Тут лётчик увидал за кустиками можжевельника две лыжни и спросил:
— Почему одна лыжня идёт прямо, а другая потопталась-потопталась на месте и удрала в лес?
Олешек вздохнул: он не любил говорить про неприятное.
— Это Валерка ушёл.
— Почему же? — удивился лётчик.
— Он сказал, что я всё вру про можжевельник, и ушёл. А я не вру! — звонко крикнул Олешек и поглядел ясными глазами прямо в серые твёрдые глаза лётчика. — Просто я так знаю.
— Понятно, — ответил лётчик. — А почему здесь снег примят?
— Просто я тут немножко посидел, — сказал Олешек и отвернулся. Ему не хотелось рассказывать, как Валерка толкнул его и как он упал и набрал полный валенок снега.
Но лётчик был опытный полярный лётчик. В Ледовитом океане он сажал свой самолёт на льдину, чтобы передать зимовщикам подарки с Большой земли. И все моржи и все тюлени поворачивали головы и глядели вслед его моторам. Сквозь зимние тучи и бураны он летал в тайгу, отвозил продукты лесорубам. Обгоняя оленьи стада, он мчался над тундрой и опускался на зимние пастбища, выгружал тёплую одежду, и консервы, и свежие газеты для пастухов-оленеводов.
Он знал северную землю, как свою ладонь, и умел читать следы на снегу так же хорошо, как буквы в книге. Поэтому, поглядев на примятый снег, лётчик понял, что тут случилось сегодня утром.
— Ладно, пошли дальше, — сказал он. — Мы с тобой как будто из похода возвращаемся.
— Из настоящего, — сказал Олешек.
— Конечно, из настоящего, из какого же ещё? А ну, плечи распрями, крепче шаг. Ать-два, горе не беда!
— А что такое «горе не беда»? — спросил Олешек.
Лётчик надавил ему пальцем на кончик носа, как будто это была кнопка для звонка, и сказал:
— Заруби себе на носу: «горе не беда» значит, что мы с тобой в бою не сдаёмся, перед трудностями не отступаем, носа не вешаем. И даже горе нам — не беда. Подходят тебе такие слова — выйдет из тебя лётчик, не подходят — не выйдет.
— Подходят! — решительно ответил Олешек, и они зашагали дальше.
Олешек ещё сильнее топал валенками и громко командовал:
— Ать-два, горе не беда…
Глава 4. „Я солил перловый суп!“
Вы, может быть, думаете, что в доме отдыха всего одна дверь, та, что скрипит? Нет! В доме ещё много дверей, и они тоже ведут в разные интересные места.
Через боковую дверь Олешек каждый день ходит смотреть, как маляры красят левое крыло. А через заднюю, которая рядом с кухней, можно увидеть, как сгружают в склад продукты. Это удивительная дверь, за ней нет ни пола, ни лестницы, а просто деревянная горка вниз. Олешкин папа подводит к этой двери свой грузовик, откидывает задний борт, а кладовщик сталкивает с машины бочки, ящики и мешки, и они друг за дружкой катятся сами в подвал.
А ещё есть дверь в кухню. На ней написано: «Посторонним вход строго воспрещён». В неё входят только повара, судомойки и доктор Иван Иванович, который каждый день снимает пробу с обеда.
Очень ответственное дело снимать пробу.
Однажды Олешек сидел в папиной машине. Задний борт был уже откинут, а кладовщик всё не приходил. И Олешек вместе с папой глядели из высокой кабины прямо в окна кухни. Там, освещённый солнцем, ходил доктор Иван Иванович в белом халате. Он ходил возле большой электрической плиты и понемножку пробовал каждое кушанье из золотых и серебряных кастрюль. Из-под крышек поднимался белоснежный пар, и сквозь него Олешек видел главного повара Анну Григорьевну в высоком белом колпаке. Она стояла навытяжку с насупленными бровями, важная и строгая, как генерал, а за поясом у неё блестело её поварское оружие — ложка.