Олеся. Сожженные мечты
Шрифт:
Лед тронулся, когда в тот вечер кто-то из парней слишком уж фамильярно обнял Олю. Это не понравилось Марущаку, он попытался выяснить отношения, даже вызвал невежливого парня в коридор. Кто знает, чем закончился бы спор между второкурсником-филологом и несостоявшимся слесарем, а теперь – охранником с огромными кулаками, если бы Оля сама не вмешалась, фактически разняв противников. Марущак обматерил всех вокруг и ушел, громко хлопнув дверью. После такого Оля с новоиспеченным кавалером тоже не захотели продолжать веселье, оба скомканно попрощались и поспешно ушли. Еще около часа
Олеся привычно приступила к своим обязанностям – для начала к мытью посуды. Снежана с Вовой заперлись в комнате, и девушка, не спеша закончив уборку, тоже ушла к себе. Несколько следующих часов она слушала музыку по радио через гарнитуру мобильного телефона. После позора в день рождения она практически не пила, сегодняшний вечер не был исключением. Олеся лишь позволила себе выкурить сигарету у форточки на кухне, обдумывая, как бы ей спрыгнуть и с этой зависимости. Вообще-то она подумывала об этом всякий раз, когда тянулась к сигарете, но в то же время понимала: для воплощения в реальность такого непростого решения нужен серьезный стимул…
Когда поутру Олеся проснулась и пошла в туалет, проходя мимо прикрытой двери большой комнаты, она услышала громкий крик Снежаны:
– Леська, ты встала уже?
– Да! – откликнулась та.
– Кофе нам принеси, ладно?
– Куда? – не поняла еще не до конца проснувшаяся девушка.
– Сюда, к нам! – пояснила Снежана и добавила, окончательно внося ясность: – В постель!
Кофе и кофеварка в хозяйстве имелись. Но с растворимым кофе Олесе было проще. С минуту подумав и взвесив все «за» и «против» подобной просьбы, девушка пожала плечами, убрала волосы со лба, откликнулась:
– Хорошо, сейчас!
Наскоро умывшись и натянув длинную, до колен, белую футболку, Олеся включила электрочайник. Тот оперативно закипел, и девушка, выбрав большую чашку, насыпала туда две ложки растворимого кофе из банки. Припомнив, как это делается, она капнула в коричневый порошок кипятку, старательно смешала кофе и воду в кашицу, затем долила воды. По квартире быстро распространился свежий кофейный аромат. Перемешав полученную жидкость и взбив светло-коричневую пену, Олеся, довольная собой, взяла чашку и, подойдя к двери, толкнула ее.
– Почему без стука?! – В окрике Снежаны слышалась неподдельная злоба – Вова в момент открывания двери резко отстранился от нее, отодвинувшись к стене.
– Ты просила… – растерялась Олеся.
– Я тебя врываться просила, малая? Врываться тебя просила я, да? Соображать надо!
– Извини, – пробормотала девушка, нерешительно замерев в дверях.
– Не стой уже, неси сюда!
Снежана разлеглась на подушке, даже не подумав прикрыть красивую, хотя, на взгляд Олеси, крупноватую грудь.
Подойдя, девушка протянула чашку.
– Там поднос есть! Могла бы красиво подать, – проворчала Снежа.
– Надо было сказать, – ответила Олеся.
– Надо было думать! – парировала Снежана и наморщила нос. – Почему одна чашка? Нас тут двое же!
– Ой, Снеж,
– Я тебе все и так сама скажу! – отрезала Снежана, и только теперь до Олеси начало понемногу доходить: любовники или поссорились, или очень близки к этому.
Взяв чашку из рук девушки, Снежана вскрикнула:
– Ой, горячее!
Олеся промолчала. Перехватив чашку за ручку, Снежана понюхала содержимое, зачем-то зажмурилась, сделала глоток, после чего лицо ее исказила злобная гримаса.
– Почему без сахара?
– Снеж, может, хватит, а? – спросил Вова.
Но Снежана уже завелась основательно.
– Почему растворимый? Это ж растворимый, так?
– Растворимый, – подтвердила Олеся, теперь в ее голосе звучал вызов. – Я не умею такой, который в турке варят.
– Что ты вообще умеешь, тварь ты безрукая? – сорвалась Снежана на истеричный крик.
Олеся молчала, ошарашенная такой резкостью. Вова помрачнел, тронул Снежану за голое плечо.
– Хватит, говорю. Давай я выпью, мне растворимый нормально.
– А я не для тебя его заказывала! – продолжала бесноваться Снежана. – И вообще, она тебе ничего не обязана делать!
– Тебе обязана?
– Мне – обязана! Я здесь хозяйка, а малая у меня живет!
– Слушай, по-моему, Снеж, ты эту хату снимаешь. Даже не ты, а твои родаки. Так что ты здесь – не совсем хозяйка.
– А ты чего ее защищаешь? Она тут бесплатно живет, жрет и пьет!
– Она тебя обслуживает, Снежа… Сказать по-другому?
– Скажи, скажи! Что?
– Она тебе прислуживает, Снежа.
– Ее никто не заставляет! Не хочет – пусть валит отсюда! Слышала, малая? Давай, вали отсюда! Все, лафа закончилась!
Рука Вовы по-прежнему лежала на Снежанином плече.
– Ее Олесей зовут, – сказал он ровным голосом. – И вообще, чего ты завелась?
– Так! – Снежана отбросила одеяло и теперь сидела перед Олесей голая, с чашкой в вытянутой руке. – Забирай вот это пойло! И неси нам сюда нормальный человеческий кофе! Потом полы помоешь, разленилась совсем!
От нахлынувшей обиды Олеся перестала контролировать себя. Уже не сдерживаясь, она махнула рукой, пытаясь выбить чашку. Но девушка не рассчитала, что пальцы Снежаны будут сжимать ручку слишком крепко. Потому вместо того, чтобы выбить чашку, Олеся добилась совершенно не нужного ей эффекта – от толчка содержимое вылилось прямо на грудь Снежаны.
Когда кипяток ошпарил соски, та громко вскрикнула, разжала пальцы – и остатки растворимого кофе залили обнаженные колени.
Со стороны это, конечно, выглядело смешно. Вова не сдержался – захохотал. Однако в следующую минуту ему стало уже не до смеха: вскочив с кровати, как была, голая, Снежана замахнулась и ударила Олесю по лицу. Девочка и опомниться не успела, как получила второй удар. На этот раз Снежана сознательно пустила в ход ногти, оцарапав Олесе лицо – та почувствовала, как по щеке течет кровь. Даже не пытаясь сопротивляться, она попятилась к выходу, а Снежана надвигалась на нее, как разъяренная фурия.