Омикрон
Шрифт:
Однако выбирать не приходилось.
Соблюдая максимальную осторожность, Шевцов на самой малой скорости направил грузовик к ближайшему «ущелью», образованному двумя нагромождениями различных, порой абсолютно бесформенных обломков. Под цельнолитыми колесами грузовика что-то скрежетало и похрустывало, угловатые выступы конструкций значительно сужали пространство, создавая дополнительные препятствия. Несмотря на рассвет, между металлическими стенами рукотворного ущелья царил сумрак, а от покореженных конструкций, идеально проводящих тепло, поднимался пар, конденсируясь
Никто не указывал Шевцову направление, не обозначил участок работ, и он, справедливо решив, что предоставлен самому себе, повел машину к ближайшему от площадки крупному объекту. Хорошо узнаваемый корпус конвойного носителя возвышался метрах в пятистах от расчищенной площадки, но, чтобы попасть к нему, Семену пришлось преодолеть вдвое большее расстояние по извилистому ущелью, в тупике которого его ждало неприятное открытие. На покрытом окалиной корпусе космического корабля уже кто-то работал, причем не первый день, если судить по обнаженным ребрам жесткости, с которых были срезаны керамлитовые сегменты брони. Остановив машину, Семен спрыгнул на усеянную металлическими обломками землю и задрал голову, пытаясь разглядеть человеческую фигурку, притулившуюся на нетронутой части обшивки.
Заметив подъехавший грузовик, рабочий погасил горелку и некоторое время рассматривал пришельца с высоты, затем, сняв с груди устройство плазменной резки, он ловко, будто примат с Прокуса, спустился по решетчатым балкам и спрыгнул на землю перед капотом машины Шевцова.
— Ну, чего тебе тут надо? — спросил он, снимая шлем-маску.
Издали было трудно определить его возраст, но сейчас Семен увидел, что перед ним стоит молодой сухощавый парень, лет двадцати от роду. Длинные волосы были забраны в хвостик, черты лица в неверном свете занимающегося утра казались бледными и тонкими, вот только глаза — покрасневшие, чуть водянистые, смутили Шевцова.
— Чего приперся, спрашиваю? — неприязненно повторил парень свой вопрос, беззастенчиво разглядывая Семена. — Ты немой или как?
Шевцов облокотился о борт грузовика.
— Нет, не немой, — ответил он, непроизвольно улыбнувшись. — Работать приехал.
Секунду спустя он понял, что сморозил глупость. Услышав его слова, парень внезапно принял угрожающую позу. Только сейчас Семен заметил, что, спускаясь, тот прихватил с собой кусок увесистой трубы, которую сжимал в правой руке.
— Это моя территория, — сквозь зубы процедил парень. — Хочешь попробовать? — Он вдруг резко перекинул огрызок трубы из руки в руку, делая обманное движение, но Семен не шелохнулся.
— Остынь, — произнес Шевцов. Глаза Семена похолодели, улыбка сошла с лица, и парень, взглянув на него, вдруг опустил свою импровизированную дубинку.
— Ты чего, псих? — Он из предосторожности отступил на шаг назад.
Дрожь, охватившая Шевцова, медленно отпускала, только на шее и затылке еще тянуло кожу. Он не мог видеть себя со стороны, но по реакции своего внезапного оппонента понял, что инстинкты самозащиты, глубокой, болезненной занозой засевшие в подсознании, вырвались наружу, рефлекторно заставив
Подземные уровни Форта Стеллар не оставляли альтернативы. Либо ты звереешь, либо умираешь.
Шевцов был одним из немногих, кому удалось пройти по тонкой грани, — его душа обгорела за эти годы, но не изменилась. Он стал замкнут и молчалив, предпочитая общаться не с людьми, а со своей электронной подругой, но все равно наступали минуты, когда рефлексы внезапно и болезненно вырывались наружу уродливым звериным оскалом самозащиты.
Семен машинально вытер рукавом выступившие на лбу бисеринки пота.
— Точно псих… — донеслось до него замечание оторопевшего парня.
Шевцов поднял взгляд.
— Извини, что напугал, — произнес он. — Я не знаю ваших правил. Мне не нужен твой корабль. — Он говорил, медленно выталкивая слова из пересохшего горла, будто был не человеком, а машиной со скверно отрегулированным синтезатором речи.
— Ладно… проехали. — Парень присел на корточки. — Ты действительно новенький?
— Да.
— Тогда давай знакомиться. Меня зовут Генри.
— Семен, — скупо отрекомендовался Шевцов.
— Воевал? — спросил Генри, по-прежнему соблюдая дистанцию.
Семен неопределенно кивнул, доставая сигареты.
— Сразу видно. — Генри подошел ближе и уселся на обод переднего колеса грузовика, которое было вывернуто в сторону. — Дай закурить, — попросил он.
Шевцов молча протянул ему полупустую пачку, купленную еще накануне вечером в городе.
— Хочешь, объясню здешние правила? — примирительно предложил Генри.
Семен кивнул, глубоко затягиваясь сигаретой.
Думал он в этот момент совсем о другом. Не так представлял себе Шевцов новую жизнь. Не так…
— Все просто, — долетел до его сознания голос нового знакомого. — Здесь масса кораблей, но они, как правило, завалены всяким мелким хламом. Чтобы добраться до корпуса, надо сначала расчистить себе путь, понимаешь?
— Теперь понимаю. — Семен огляделся по сторонам, действительно приметив, что проход, по которому он заехал в этот тупик, проделан не так давно. На отвесных стенах виднелись оплавленные срезы конструкций, кое-где обломки машин, преграждавшие путь к корпусу конвойного носителя, были свалены в отдельные конусообразные горы. Видно, что парню пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он смог добраться до тех самых дорогостоящих сплавов, о которых накануне толковал Шевцову Дункан.
— А где твоя машина? — спросил Семен. Генри хитро усмехнулся, взглядом указав на арочный проем, вырезанный в обшивке корабля.
— Там, внутри, — пояснил он. Семен загасил окурок и встал.
— Ладно. Поеду, — произнес он, оглядываясь по сторонам.
— Погоди, — внезапно остановил его Генри, вставая с колеса. — Полезли наверх, кое-что покажу.
Семен не стал протестовать.
Поднявшись по решетчатым конструкциям, образующим каркас внешнего корпуса космического корабля, они остановились на площадке, которую соорудил Генри из наскоро сваренных между собой металлических плит.