Омут памяти
Шрифт:
3 апреля 1952 года министр госбезопасности Игнатьев направил Сталину текст обвинительного заключения. Вот это письмо:
"Представляю вам при этом копию обвинительного заключения по делу еврейских националистов, американских шпионов Лозовского, Фефера и других. Докладываю, что следственное дело направлено на рассмотрение Военной коллегии Верховного суда СССР с предложением осудить Лозовского, Фефера и их сообщников, за исключением Штерн, к расстрелу. Штерн сослать в отдаленный район сроком на 10 лет".
Политбюро одобрило обвинительное заключение и меры наказания. После этого начался судебный процесс. В ходе его
Крупнейшей антисемитской провокацией было "дело врачей". Травля врачей-евреев началась вскоре после войны. Устраивались бесконечные проверки по анонимным письмам. Проверки заканчивались арестами. В 1950 году были приняты два постановления ЦК с требованием ужесточить чистки евреев в медицинских учреждениях. После письма в КГБ некоей Тимашук начались преследования медицинских светил, привлекавшихся к лечению высших правителей. Упорно искали доказательства, чтобы обвинить врачей в "преступных методах лечения" с целью "умерщвления видных деятелей партии и государства". Среди арестованных были люди разных национальностей — русские, украинцы, евреи. Всех объявили участниками сионистского заговора.
Следователи не смогли найти документальных материалов о существовании заговора врачей и их шпионской деятельности. Тогда осенью 1952 года следствие взял в свои руки Сталин. Он лично установил сроки подготовки открытого процесса. По его распоряжению врачей подвергли чудовищным пыткам и истязаниям. Сталин сам определял, какие пытки и к какому арестованному нужно применить, чтобы добиться "признательных показаний". Сам проверял, насколько точно выполнены его распоряжения на этот счет.
Вслед за кампанией по искоренению космополитизма началось уничтожение еврейской культуры, любых форм национального самовыражения. Были закрыты еврейские театры в Москве, Черновцах, Минске, Одессе, Биробиджане, Баку, Кишиневе, еврейские научные центры и библиотеки в Киеве, Львове, Минске. Закрыта кафедра гебраистики факультета востоковедения Ленинградского государственного университета. Частично уничтожены богатейшие коллекции еврейских музеев в Тбилиси, Вильнюсе, Биробиджане. Закрывались синагоги. Их закрытие происходило вместе с уничтожением свитков Торы, религиозной литературы, молитвенников.
В этой обстановке в феврале 1953 года началась подготовка к массовой депортации евреев из Москвы и крупных промышленных центров в восточные районы страны. Дело планировалось организовать так, чтобы группа евреев инициативно подготовила письмо правительству с просьбой о депортации евреев, дабы спасти их от гнева советских людей, вызванного "делом врачей". Такое письмо, заранее подготовленное, находилось в газете "Правда". Сборщиками подписей были директор ТАСС Хавинсон и академик И. Минц. Они ездили по квартирам, приглашали людей в редакцию "Правды". К сожалению, им удалось собрать значительное число подписей.
Волна антисемитизма, поднятая Сталиным после войны, не прошла для страны бесследно. С началом Перестройки в 1985 году с государственным антисемитизмом было покончено. Однако реальная политическая и гражданская свобода открыла простор не только лучшим качествам людей, но и выявила все то грязное и подлое, что десятилетиями через террор, через официальное поощрение доносительства, через лживую пропаганду поощрял и культивировал большевизм и его вожаки.
Сегодня в стране существует более 150 фашистских и антисемитских газет. Действуют многочисленные организации подобного же рода, которым открыта дорога на выборах как в
Является ли все это каким-то неожиданным явлением? Конечно, нет. После смерти Сталина были прекращены преследования евреев по признаку национальности, однако в партийно-государственной элите продолжал действовать негласный сговор-договор: не допускать евреев во властные структуры на всех уровнях. Кадровые аппараты партии, министерств и ведомств тщательно следили за этим "порядком" под общим контролем КГБ.
Правда, в порядке фарисейского прикрытия антисемитской политики в каждом министерстве работали по два-три еврея, как правило, сотрудники спецслужб. Как бы для ответа на возможный "каверзный" вопрос: ну что вы нас обвиняете в антисемитизме — у нас один еврей работает в МИДе, другой — в Минобороны, третий — в ЦК, четвертый — еще в каком-то министерстве. Сложнее обстояло дело в научной сфере. Здесь побеждал голый прагматизм власти, особенно в прикладных военных науках. Поэтому приходилось "терпеть" и евреев, хотя тоже далеко не всегда.
В борьбе с нерусским инакомыслием, равно как и русским, особенно усердствовал Андропов. Во всех записках КГБ, которые доходили до меня, постоянно подчеркивалась национальность.
Преднамеренно создавалось впечатление, что инакомыслящие — это прежде всего евреи. Вот они, враги! Приведу лишь один пример из множества подобных. 15 ноября 1976 года Андропов пишет в ЦК "О враждебной деятельности так называемой "группы содействия выполнению хельсинкских соглашений в СССР". Андропов перечисляет членов этой "группы":
"Гинзбург А. И., 1936 года рождения, еврей; Григоренко П. Г., 1907 года рождения, украинец; профессиональный уголовник Марченко А. Т., 1938 года рождения, еврей; Щаранский А. Д., 1948 года рождения, еврей; Слепак B. C., 1927 года рождения, еврей; жена Сахарова Боннер Е. Г., 1922 года рождения, еврейка; Бернштан М. С., 1949 года рождения, еврей; Ланда М. Н., 1918 года рождения, еврейка…"
В тех же записках, где не было еврейских фамилий, национальность вообще не указывалась.
Любое нарушение негласного договора о евреях преследовалось. Эту гнусность мне довелось испытать на себе. Стоило мне в 1972 году написать статью об угрозе шовинизма, национализма и антисемитизма в СССР, то есть вынести сор из избы, как меня спешно отправили в Канаду, где продержали 10 лет. Более того, с тех пор ношу на себе ярлыки "русофоба" и лидера "жидомасонов", наречен несколькими новыми для меня фамилиями (Эпштейн, Янкелевич, Якобсон, Яков Лев).
Во тьме сталинского мракобесия в защиту всех гонимых по национальному признаку постоянно выступал со своими блистательными проповедями архиепископ Лука (Валентин Войно-Ясенецкий), профессор-хирург, лауреат Сталинской премии 1-й степени за труд "Очерки гнойной хирургии". Великий хирург 12 лет провел в тюрьмах и ссылках. По всему ГУЛАГу ходили легенды о профессиональном чудотворении и мудрости священника-доктора.
В 1951 году, будучи архиепископом Крымским, Лука выступил с гневной проповедью в защиту национальных меньшинств. Он говорил, что перед Богом все равны, что для Бога, как учил апостол Павел, "нет ни эллина, ни иудея… ни варвара, ни скифа, ни раба, ни свободного…". Говорилось это в защиту выселенных из Крыма греков и татар, в защиту евреев — жертв "борьбы с космополитизмом", в защиту интеллигенции, дворянства и прочих "социально неполноценных" людей по теории ленинизма и сталинской практике. Совсем недавно Войно-Ясенецкий реабилитирован.