Омут. Книга первая. Клетка

Черкашина Владислава Андреевна

– Я забыл учебник, поделишься? – наклонив голову, заглянул мне в лицо, что впрочем было сложно – челку я давно не подстригала, и она была длиной до кончика носа, то есть закрывала половину лица. Правда, челка у меня косая, поэтому я и не торопилась ее обкорнать.

– Тебя спас Профессор? – странно, мне кажется, я собиралась ответить на его вопрос об учебнике, потому что, задавая свой вопрос, как раз клала книгу на середину парты.

Димка сконфузился, но мой ждущий ответа взгляд заставил его промямлить:

– Да, знаешь, я так сильно заболел, родители обращались к разным врачам… В итоге попался хороший профессор, - поспешил отвернуться, от вранья его щеки стали на тон румянее.

– Ты ужасный

лжец, - почти шепотом, но с нескрываемой обидой констатировала я и села за парту.

Боковым зрением увидела, как при посадке на свой стул он стрельнул в меня настороженным взглядом.

Мы не разговаривали больше. На что я обижалась? У меня никогда не было настоящих друзей. Я просто не верю в дружбу. В том, что мне показала жизнь, я увидела лишь одно определение дружбы. Итак, дружба – это когда один или несколько человек пользуются другим человеком, получают, что хотят, и выбрасывают на помойку, как использованный мусорный пакет. Подруг у меня тоже не было, то есть, вернее, были, конечно, когда-то, но все они, как большинство юных особей женского пола, были настоящими стервами и гадючками. Но и парни не лучше. Три года назад мы жили в Екатеринбурге, где я целую третью четверть училась в классе, полном интриганов. Мне там понравился один мальчик, а я - его другу. И вот как-то под конец четверти этот первый мальчик вдруг начал проявлять ко мне интерес. Я, наивная, поверила, решила, что вот она первая великая любовь. Еще в классе была девочка, с которой мы общались чуть ли не с первого дня. Позже я узнала, что больше никто в классе с ней не дружил, но не знала, почему. В очередной раз ребята из класса принялись нападать на нее, а я вступилась. Мне объявили бойкот, а ее приняли в свой лагерь – казалось, именно этого она и жаждала. И фактически тут же выяснилось, что мальчик, который мне нравился, поспорил с мальчиком, которому нравилась я. Самое мерзкое то, что поспорили они на меня. Потом в других школах тоже бывали случаи, когда я замечала, что люди любезны только до тех пор, пока ты им нужен. Рынок в действии – вот такая печальная правда.

Если бы у меня был выбор, кем появиться на свет, то в первую очередь я бы пожелала родиться там, где людей нет и никогда не будет. В девственно чистой и прекрасной, дикой для человека природе. И хотела бы я быть… Цветком в зеленой долине или каплей дождя, падающей в океан… А лучше, микроскопической пылинкой, которую можно разглядеть только в игре солнечных лучиков. Дружбы между парнем и девушкой быть не может, по крайней мере, если эта девушка я – так мне казалось всегда. Что же говорить о дружбе в целом? Со мной, конечно, можно спорить до потери сознания, но в некоторых вопросах меня не переубедить… Точно говорю.

– Эля! – я остановилась у выхода из лицея, уроки закончились, и я вообще-то собиралась идти домой и поделиться с бабулей своими наблюдениями.

Передо мной стоял Артем с беспокойным взглядом.

– Тебя кто-то обидел? – да, ты... я промолчала безразличным взглядом, - что-то случилось?

Я отрицательно покачала головой.

– А почему ты тогда плачешь?

Вот здорово. Блин! Реветь в школе – самое последнее дело. Но мне вспомнилась песня Amatory «Слишком поздно», и она словно играла на фоне моих мыслей. Из всего репертуара группы мне больше всего нравится именно эта песня. Хотя, возможно, это все из-за того, что, помимо нее, я слышала только «Эффект бабочки», дальше руки не дошли.

– А плакать без причины запрещено законом? – буду я ему еще рассказывать, нашел дурочку.

– Нет, - он не смутился.

– Ты чего-то хотел? – я устала от всего этого, весь день как на иголках: неприязнь, вражда и прочие мерзкие выражения на лицах одноклассниц, шепот за спиной… а все из-за слишком длинного языка одной парочки, чтоб им...!

– Да, вообще-то

хотел, - я взглянула на часы, хотелось спать, - ты, возможно, знаешь, что я играю в группе на гитаре…

– Нет, я не знала, - но могла бы и догадаться, - что играете?

– Панк-рок, - в любой другой день я бы накинулась с расспросами, но не сегодня.

– Я за вас рада, - приготовилась идти.

– Ты бы не хотела прийти к нам на репетицию? – не свежо.

– Именно сегодня? – я, конечно, рада его приглашению, и все же...

«Тебя спас Профессор?.. Тебя спас Профессор?» – без перерыва повторялось в моей голове. «Да, я пил лекарства, которые он выслал... Тебя спас Профессор?» Разумеется, это тот самый Профессор. Значит Деметрий тоже «ненормальный», но может ли он до сих пор делать то, что я видела в своем видении на турнире скейтеров? Меняется ли способность, проходя через этапы? После первого способность либо отмирает, либо остается, причем это напрямую связано с жизнью самого «экземпляра». В возрасте 15-18 лет происходит второй этап «резкого прогресса», но что меняется? Связано ли это со столь большой потерей веса моим когда-то крупногабаритным одноклассником?

– Ты меня слышишь? – перед моим носом летала рука льва-недоростка.

– Что?

– Я говорю, скоро фест, поэтому мы встречаемся каждый день, и ты можешь прийти когда захочешь… Просто я подумал, если сейчас ты свободна, а я как раз сразу иду на репу, то мы могли бы пойти вместе. К тому же ты увидишь дорогу и потом, если захочешь, сможешь приходить в любое удобное для тебя время, конечно, - он все объяснял словно маленькой девочке, но вдруг его взгляд замер за моей спиной, любопытно, кого он там увидел? – Когда у нас будет репетиция.

Повернув голову, я встретилась глазами с выдрой-Аней, по бокам от нее, готовые в любой момент кинуться на меня, стояли Моська и Очковая змея. Слезы испарились, зато появилось отвращение и дикое желание сделать гадость. Не думая абсолютно ни чем, я схватила Артема за руку и потащила к выходу со словами:

– Коли уж ты приглашаешь, - перед выходом оглянулась на троицу, - с радостью!

Мне бы в актрисы, ей-богу!

Из состояния глубокой задумчивости я моментально перешла в состояние незакрываемого рта. Вопросы таким валом летели на Артема, что, кажется, он не успевал думать над ответом и выпаливал первое, что приходило в голову. Пока мы шли до школы, в подвале которой у них проходили репетиции, я смеялась над его шутками и шутила сама. Голос мой звучал настолько звонко, что некоторые прохожие оборачивались, а юный спутник удивленно следил за мной и моим психологическим тестом. В конце пути мы как раз проходили через внутренний двор школы, и я задала контрольный вопрос.

– Ты обладаешь левитацией? – так как это психологический тест, на который нужно отвечать, не думая, мой «клиент» без промедления ответил.

– Да, - но, кажется, тут до него дошел смысл последнего вопроса, - что? – Он остановился на первой ступени крыльца и повернулся ко мне, я тоже замерла на месте.

– Ты умеешь летать, - это факт, судя по выражению его лица, неоспоримый.

– Что за глупость, - попался голубчик, - люди не умеют летать, - решил сделать вид, будто ему понравилась моя шутка.

– Возможно, только если ты человек, - мои слова его взбесили.

Из праздного веселья парень быстро перешел в неописуемый гнев. Кажется, над этим вопросом он и сам задумывался. Похоже, моя провокация сработала. Только вот… Зачем мне это? Я ведь и так знаю, для чего Профессор ставит свои опыты. Более того, мои родители да и я сама – «ненормальные». Ну и что? Никто об этом ведь не знает, кроме небольшой группы людей. Бояться нечего... Но почему-то мне было необходимо знать, кто есть кто. Почему-то…