Омут. Книга первая. Клетка
Шрифт:
Твои родители познакомились намного раньше, чем ты думала. Да-да, твой отец тоже особенный, - ответила она моим шокированным пятирублевым глазам, - его родители работали вместе с твоим дедом. Они даже не подозревали, на что подписались. Я не знаток в генетике, да и в биологии в целом. Но знаю точно, что он изменил что-то в ДНК как твоей мамы и твоего отца, так и в ДНК других…
– Есть другие? Но, бабуль, я ничего не понимаю, - я развела беспомощно руками, - как это - папа «особенный»?
– У Таши с рождения была поразительная память, более того, стоило ей коснуться какой-либо книги, как она в следующую же минуту могла пересказать ее полностью с нумерованием страниц. Чем старше она становилась,
А почему, ты думаешь, бизнес твоего отца процветает? Он начинал как мало известный автомеханик, но известность пришла к нему очень быстро. Потому что он чувствует, что в машине не так. И под «машиной» я подразумеваю не только автотранспорт, но и другую технику.
Будучи первыми «кроликами» Профессора… Они всегда называли его так, с большой буквы «П», - что-то мне это напомнило, мои брови сомкнулись.
– Будучи первыми, удавшимися экземплярами его коллекции, они дружили с детства. Вместе решили учиться в Питере. Потом даже поженились, и появилась ты… Но между их женитьбой было кое-что еще, - снова странный взгляд на меня, - во время учебы твоей мамы я путешествовала по Европе. Она была уже взрослая со своей головой на плечах. Я искренне верила, что моя умница-дочь легко справится со всеми возможными трудностями на ее пути. Но я даже подумать не могла, как сильна была связь между дочерью и отцом.
Слушай, то, что я сейчас скажу, само по себе ужасно. Но ты должна учесть и тот факт, что я сама узнала это только пару дней назад. Как я поняла из ее не совсем внятного объяснения, в университете Таша познакомилась с молодым человеком. Его звали Жан-Пьер, наполовину француз, наполовину русский. Она предпочитала общаться с ним на французском, так сказать, практиковаться, - моя мама знает французский? Я думала, итальянский ее страсть, чего еще я о ней не знаю? И что имела в виду бабуля, говоря будто мама считает себя умнее всех? Черт, сколько новой информации.
– Их роман очень быстро закрутился во что-то большее. Она забеременела, - я застыла, не дыша, а на глазах бабушки заблестели слезы, - меня не было в стране, мобильных телефонов в природе не существовало… А возможно, Таша тогда думала о чем-то другом. В общем, о своем интересном положении она рассказала своему любимому отцу. И он следил за ней на протяжении всей беременности. В это же время Жан-Пьер уезжал в Испанию на несколько месяцев, по его возвращении они планировали узаконить свои отношения. Хотя она никогда не хотела иметь детей, - мне не понравилась эта фраза, - ее уговорили Жан-Пьер и, конечно же, Профессор. Таша должна была вот-вот родить, когда вернулся Жан-Пьер с не очень хорошими новостями. В Испании он встретился с бывшей одноклассницей, в которую был влюблен с детства и взаимно. Их чувства вспыхнули новым пламенем. В общем, в Россию он вернулся уже женатым. У его избранницы был приемный ребенок от первого брака, но иметь собственных детей она не могла – не спрашивай, причина мне неизвестна, - быстро предостерегла бабуля. – И они решили забрать у Таши будущего ребенка. Я уверена, твой дед был против. Но сложилось так, что Таша и ее отец сильно повздорили накануне родов. Новорожденную девочку твоя мать отдала Жан-Пьеру и его жене. Так как он был уже выпускником, а малютка родилась летом, семейная чета, спустя месяц, исчезла из жизни твоей мамы.
Мои чувства смешанные, но я вижу, что бабуля чего-то не договаривает.
– И? – непроизвольно вырвалось у меня.
– Крошку назвали Луной, - не может быть, - а фамилия Жан-Пьера – Рашель, - моя старушка сомкнула губы в сплошную линию.
– Но ведь это не все, верно? – хриплым шепотом
– Твоя мама была юна и отчасти глупа в некоторых вопросах. Уже после отъезда семьи Рашель она встретилась с твоим отцом. История Жан-Пьера повторилась в своем роде. Твоя мама снова забеременела, и еще до начала всего они с Юрием расписались, - бабуля всегда хорошо относилась к папе, - я узнала о ее беременности совершенно случайно. К тому времени они снова помирились с твоим дедом. И, о боги, он вновь отслеживал ее беременность – от начала, но теперь уже не до конца, как в первом случае. Я вернулась в Россию на шестом месяце ее беременности. И не подпускала Профессора к дочери и будущей внучке. Ты провела рядом с Ташей около трех месяцев после рождения, а затем мои бега продолжились, только теперь у меня на руках была чудная крошка – ты. Я не дала ему окончить исследования, какими бы они ни были. Пойми, я не спорю, он гений, безусловно, но никогда не знаешь, где кончаются благие намерения во имя науки и прогресса, а где начинается что-то зловещее и безумное.
– Неужели ты все время бегала только из-за того, что охраняла меня от него? – недоверчиво вопросила я.
– Нет, не только, - удивленно молвила моя старушка, - он никогда не останавливался в исследованиях. Продолжал их на других невинных детках, а когда они утрачивали способность, терял к ним интерес. Но были и те, кто… Якобы ее терял…
– То есть? – она ждала именно этого вопроса.
– Были случаи, что семьи распадались, матери убегали с детьми, а Профессору отсылали кровь совершенно чужых людей, выдавая ее за кровь своего ребенка. И показывая, таким образом, якобы утрату способности. Мы ездили с тобой из города в город, потому что в них жили те самые семьи, которые хотели по-настоящему избавиться от способности ребенка, чтобы он просто жил как обычный человек.
– И что же ты делала? – почти без звука прошептала заинтригованная я.
– Помогала им, - просто ответила бабуля, - стать обычными, такими, какими им не позволял быть Профессор.
О, я вспомнила! Вспомнила! Профессор! Да, Профессор с большой буквы «П». Тошка говорил о нем. Как же я могла забыть? Хотя, впрочем, и неудивительно.
– Мама была удивлена, когда ты заговорила о Луне Рашель? – все действия, словно на автомате.
– Да, конечно, ведь столько лет она молчала об этом, просто выкинув те события из головы, - неужели моя родительница настолько жестока, что легко могла забыть о ребенке.
– Скажи, а дедушка...
– увидев неприязнь на лице бабули, я поправилась, - Профессор... Если есть другие ненормальные, особенные дети, как ему удавалось договориться с родителями?
– Этому есть простое объяснение. У него были последователи. Они были всегда. Постоянно находились те, кто, узнавая о нем, мечтал попасть в его группу, которую он собирал вокруг себя. Только избранные врачи, медики, ученые… Они с удивительной легкостью соглашались проводить опыты на своих будущих детях, но затем некоторые меняли свое мнение.
– Получается, родители особенных детей врачи? – это полностью объясняет слова Тошки о домашнем обследовании.
– Да, - бабуля не осмеливалась посмотреть на меня, но я не знала, почему.
– Тогда еще вопрос: сколько таких детей? И какой у них диапазон возраста?
– Чисто для справки, может быть, у моих родителей есть друзья-«ненормальные».
– Твои родители были первыми, как я уже сказала. Но их способности более стандартные. То есть, ум позволяет осознавать и принимать их существование. Но Профессору хотелось большего, чем сверхпамять и высокий интеллект, полное понимание техники, невидимость или левитация, - о боги, предпоследнее мне очень знакомо, - к сожалению, я не знаю, какая была способность у Луны, - мы снова вернулись к мрачным разговорам.