Омут. Книга первая. Клетка
Шрифт:
– Откуда у тебя куртка? – Прошептала я.
– Стянул у охранника, - похвастался оптимист.
– Как тебе удалось сбежать?
– На удивление, легко, - тихо захихикал он, - Профессор думал, что я сильно ослаб из-за того, что меня тогда Андрей побил. Поэтому я дольше остальных восстанавливался и проверялся перед вакцинацией. А сегодня, когда мне все-таки решили ввести вакцину, я стал невидимым и тупо начал играть с ними в прятки. Странно, что мне это удалось… - На мгновение он задумался, - в любом случае, потом я просто побежал и наткнулся на дыру в полу. Понял, что это люк и полез вниз, кстати, в отличие от вас, я его
Парнишка, будучи видимым, резко замолк, я проследила за его взглядом. Мой сосед смотрел в сторону горящего здания. Три точки поднялись в воздух. Мне даже кажется, я смогла разглядеть, кто это был. Екатерина, как нашкодивших котят, держала за шкирки Андрея и Марка. Сперва троица двинулась в нашу сторону, но потом произошло нечто странное. Нечто, чего думается, остальные не заметили, потому что иначе их шумная болтовня сиюминутно прекратилась бы. В летящую троицу ударила молния, потом еще одна. Но молнии эти были не порождением неба, а, скорее, шли из земли. После чего я разглядела, как три точки исчезают на горизонте. Поражаюсь силе Екатерины. Держать в руках двух здоровых мужиков!
Еще спустя пару минут появилась слегка запыхавшаяся и растрепанная Элинор. Двери автобуса открылись, и девушка вошла внутрь, двери закрылись.
– Спасибо, что подождали, - бодро промолвила она, сгоняя с лица хмурость.
Я приподнялась на месте, чтобы лучше видеть ее.
– Едем, Филипп, - обратилась она к водителю и села на ближайшее пустое место.
– Если ты не против, я, пожалуй, посплю, - устало выдохнул Тошка, вновь став невидимым.
– Конечно, - прошептала я.
– Может, тебе куртку дать, а то тебя всю трясет, - вдруг предложил он, а я и не заметила.
– Это не от холода, - заверила его.
– Тогда, спокойного дня.
– Тебе тоже, - я слабо улыбнулась.
– И еще кое-что, - заговорчески произнес мальчик-невидимка, - остальным лучше не знать, что я все еще со своею способностью, ладно? – Он, вероятно, знал, какой результат имела вакцинация.
– Разумеется, - согласилась я, - спи.
Вопросы без ответов крутились в голове, сбивая друг друга. Во-первых, почему я не заметила, что прошло много времени – неужели я так долго спала? Почему мне открылось будущее – его же нельзя увидеть, потому что оно всегда меняется? Только если эта акция не была кем-то заранее придумана, но в таком случае, как эти некто прознали о побеге, ведь он был полностью спонтанным? Почему из горящей клиники спаслась только верная троица без своего главнокомандующего? В конце концов, есть ли смысл терзать себя вопросами, на которые никогда не будет ответа? Пожалуй, стоит дочитать бабулину книгу до конца.
21
Всю дорогу до моего слуха доносилось тихое посапывание мальчика-невидимки и, дабы никто иной этого не заметил, я делала вид, что шумно сплю. В итоге, и вправду, уснула. Что снилось, не помню, возможно, ничего. Хотя, нет, что-то наверняка да снилось, потому что когда я очнулась, то странное такое чувство было внутри. Словно во сне увидела нечто ужасающее. Но при этом я ничего абсолютно не запомнила, только осадок остался.
Мы вышли из автобуса возле здания лицея. За шесть с половиной часов дороги все конечности онемели. Филипп явно не торопился, можно было и быстрее доехать, с другой стороны зимой лихачить опасно. Ребята
Ко всеобщему удивлению, у порога альма матер ожидали родители и даже мой отец. А вот бабули я чего-то не заметила. Элинор и Филипп быстро перекинулись парой фраз с моим родителем и смотались на своем автобусе, помахав всем ручкой. С округленными глазами от элементарного шока я взирала на окружающих, как в замедленной съемке. С мерзким ожиданием.
Вот Лизхен в объятиях своей мамы. Старшая сестра Юльчи успокаивает ее и гусыню-Регину, чьи родители беседуют с Егором и еще парочкой ребят. Выдра-Аня и Артем стоят рядом со своими предками и подробно описывают побег – я отвернулась, когда голова льва-недоростка начала поворачиваться в мою сторону. Здесь даже были родители Тошки, и я, пожалуй, единственная, кто замечал, как его мама общалась с воздухом. В то время как отец парнишки хлопал по плечу Дениса, наверное, хвалил за что-то. И только я стояла в стороне. Вдруг, из неоткуда рядом появился мой папа.
– Милая, с тобою все в порядке? – Он крепко обнял меня, тон виноватый.
Еще бы, сначала всех обошел и узнал, как у них дела, и в последнюю очередь вспомнил о родной дочери.
– Что ты здесь делаешь? – Откуда эта нервозность и паника в моем голосе? И где, черт возьми, моя бабуля, я вас спрашиваю?!
– Послушай, - он отстранился и сглотнул, - мне тяжело об этом говорить, - слезы проступили на его глазах – такое я видела впервые, - твоя бабушка сегодня утром скончалась, в понедельник похороны, - каждое слово произносил с расстановкой, отчего они друг за дружкой четко вбивались в мой мозг и отталкивались назад.
– Я не верю, - первая реакция.
Это правда, я не верила его словам.
– Эля, я понимаю, это тяжело понять и тем более принять, но… Крепись, дорогая, - он положил руку на мое плечо, которым я автоматически дернула, мужская ладонь слетела.
– Чушь, - грубо, но сдавленным тоном.
Не обращая ни на кого внимания, я кинулась в сторону дома. За пару минут добежала до подъезда, взлетела по лестнице на последний этаж. Пошарила рукою в сумке, выловила ключи, открыла дверь… О, Боги! Все, прям, как в том стихотворении Эдуарда Успенского «Разгром», которое мы когда-то разучили с бабулей. С секунду я постояла на пороге. Вошла. В коридоре на полу валялись вещи из шкафа.
– Мама приходит с работы, - услышала я свой голос из детства, только какой-то безжизненный.
– Мама снимает боты, - нагнулась и рукою отодвинула кеды-сапоги.
– Мама проходит в дом, мама глядит кругом, - в зале все журналы, книги, газеты вперемешку раскиданы повсюду, даже два горшка с цветами и те разбиты.
– Был на квартиру налет? – Подняла нашу с бабулей большую фотографию в рамке, стекло треснуто посредине между мною и ею. – Нет.
– К нам заходил бегемот? – Заглянула в ванную комнату.
– Нет.
– Может быть, дом не наш? – Рядом со стиральной машинкой лежала распахнутая незнакомая пустая деревянная шкатулка. – Наш.
– Может, не наш этаж? – Состояние кухни оставляло надеяться на лучшее. – Наш. Просто приходил Сережка, поиграли мы немножко, - я осмотрела перевернутый холодильник.
– Значит, это не обвал? – Моя комната была, как чужая, стена с фотографиями полупустая, учебники и прочая макулатура разбросаны, одежда больше похожа на тряпки, нежели на что-то приличное. – Нет.