Омут. Оборотная сторона доллара. Черные деньги
Шрифт:
— Об этом вы узнаете в день Страшного суда.
— Придется подождать, — улыбнулся он. — Что наделал этот парень?
— Читайте газеты, мистер Албертсон. Он проехал с вами весь обратный путь? Вы уверены?
— Да, уверен. Он выходил одним из последних.
Уехав от него, я сделал несколько попыток навести справки на автобусной станции и вокруг нее. Но никто не помнил мальчика. Но утром уже дежурили другие люди. Я понял, что лучше попробовать вечером, тем более что пришло уже время ехать к Отто Сайпу.
Бен сказал, что из отеля тот не выходил. Но когда мы подошли к комнате Сайпа, дверь оказалась открытой, а его самого не было. Прежде чем уйти, он допил бутылку виски, стоящую около кровати.
— У него, должно быть, был запасной ключ, Бен. В отеле есть еще выходы кроме главного?
— Нет, сэр. Он где-то здесь.
Мы опять обошли неуклюжее здание с задней стороны, мимо бывшего бассейна с коричневыми разводами на дне. Два задних крыла отеля соединялись искусственным садом из сплошного кустарника.
Я остановился и сделал предостерегающий жест: с другой стороны куста, у которого мы стояли, кто-то копал землю. Я ясно услышал скрежет лопаты и заметил отдельные движения землекопа. Я вытащил револьвер и вышел из-за куста.
Отто Сайп оторвался от работы. Он стоял в глубокой яме длиной около пяти футов и шириной в два фута. Одежда его была в земле, лицо грязное, потное.
В траве, позади ямы, лежал на спине человек в сером пиджаке, из груди его торчала рукоятка ножа. Он был похож на Майкла Харлея. Тело казалось пригвожденным к земле.
— Чем занимаетесь, Отто?
— Сажаю петунии. — Он заскрежетал зубами. Видимо, от пьянства он дошел до такого состояния, что все представлялось ему нереальным или смешным.
— На могиле — вы хотели сказать.
Он посмотрел на тело Харвея так, словно оно только что упало с неба.
— Он пришел с вами?
— Тебе прекрасно известно, кто это. Вы ведь с Майклом приятели с того времени, когда еще в сороковых годах уехали из Покателло.
— Верно. Значит, я имею право отдать моему приятелю последний долг. Нельзя же оставлять его здесь на растерзание хищникам.
— Единственные хищники, которых я здесь видел, — это люди. Это ты убил его?
— Нет. Зачем мне убивать своего приятеля?
— Тогда кто?
Опершись на лопату, он с ненавистью смотрел на меня.
— Где Том Хиллман, Отто?
— Я не намерен продолжать этот бесполезный разговор.
Я повернулся к Бену Дали:
— Вы умеете держать в руках оружие?
— Нет.
— Направьте на него револьвер.
Я показал Бену, как обращаться с оружием, и подошел осмотреть Харлея. Дотронувшись до его лица, я убедился, что оно было холодным, как прошлая ночь. Это и кровь, свернувшаяся на рубашке, свидетельствовали о том, что он был мертв уже давно, возможно всю ночь.
Я внимательно все осмотрел. Ручка ножа была из резины, в черную и белую полоску, как бы специально приспособленная для того, чтобы ее было удобно держать в руке. Недавно купленное, дорогое оружие. В карманах брюк Майкла я обнаружил корешок билета на самолетный рейс из Лас-Вегаса до Лос-Анджелеса, использованный позавчера, и три доллара сорок два цента.
Я уже заканчивал осмотр, когда сзади произошло какое-то движение и раздался выстрел. Отто Сайп ухитрился ударить Бена по голове, но тут же получил пулю в живот и, скорчившись, упал на край ямы. По лицу Бена струилась кровь из глубокой раны на голове.
— Я не хотел стрелять в него, — проговорил Бен. — У меня после войны не осталось никакого желания стрелять в людей. Револьвер выстрелил, когда он ударил меня лопатой.
Перевязав ему голову носовым платком, я велел Бену пойти вызвать полицию и машину «Скорой помощи». Он побежал удивительно легко для своего возраста.
Я чувствовал себя не очень хорошо и, повернув Сайпа на спину, расстегнул у него на груди рубашку. Крови у раны почти не было, видимо, произошло внутреннее кровоизлияние. Жизнь в нем едва теплилась.
Мне оставалось только оплакивать самого себя. Эти три дня были очень трудными. И все, что я мог предъявить, — это один мертвый человек и второй, который скорее всего тоже умрет. Но еще хуже было то, что пуля, попавшая в Отто Сайпа, вылетела из моего револьвера. Однако эти размышления не помешали мне осмотреть карманы раненого. Его бумажник был набит деньгами, в основном двадцатидолларовыми кредитками. Но его доля в выкупе за Хиллмана-сына не принесла ему ничего хорошего. Он не успел ею воспользоваться. Он умер раньше, чем на шоссе заскрежетала машина «Скорой помощи».
Глава 20
Потом было много изматывающих разговоров, некоторые велись прямо на месте, другие у шерифа. С моей поддержкой и с помощью лейтенанта Бастиана, да еще имея такое свидетельство в свою пользу, как громадная рваная рана на голове, Бену удалось убедить людей из уголовной полиции и службу шерифа, что убийство непреднамеренное. Но это принесло им не много радости. Да и мне тоже. Я позволил убить своего единственного свидетеля.
Правда, еще один человек мог бы стать моим свидетелем, если бы только он захотел говорить.
В середине дня я опять стоял у дверей квартиры Сюзанны Дрю. Стелла спросила из-за дверей:
— Кто там?
— Лу Арчер.
Девочка впустила меня. Выглядела он очень неважно: под глазами синие тени, да и всё лицо синеватого оттенка.
— Ты как будто испугана? — спросил я. — Что-то случилось?
— Нет. Меня угнетает только одно: надо звонить родителям, а я не хочу. Они заставят возвратиться домой.
— Вернуться все равно придется.