Он еще отомстит

Хиггинс Джек

— Мне кажется, я его видел, — заметил Миллер. — Такой маленький, светловолосый.

— Он и есть. Сказал, что у него был рецепт на героин и кокаин и он получил их в ночной аптеке на Сити-сквер точно в полночь. Джоанна Мартин остановила его, когда он выходил, и предложила пару фунтов за достаточную дозу таблеток. Парень пожалел ее, потому что ее всю трясло.

— Он не ошибается?

— Определенно нет. Феннер говорит, что видел ее раньше.

— Где?

— У Макса Вернона, во «Фламинго», недель шесть назад. В тот

вечер штатный ударник заболел и Феннер его заменял. Праздновали день рождения Вернона, и он устроил большую выпивку. Феннер запомнил девушку, потому что Вернон почти весь вечер держал ее при себе, что весьма необычно.

— А вот это уже интересно, — обрадовался Миллер. — А Феннер уверен, что не видел ее еще когда-нибудь?

— Абсолютно уверен. А что, так уж важно, если когда-нибудь и видел?

— Может быть. Вот смотрите. Девушка — незарегистрированная наркоманка, так где же тогда она добывала наркотики? Если бы она покупала их у тех, кто имеет рецепт, около ночной аптеки, Феннер видел бы ее много раз. Понимаете, все наркоманы нуждаются в дозе хотя бы раз в день. А обычно даже чаще. Значит, кто-то торгует наркотиками вразнос? Возможно.

За спиной Миллера открылась дверь, вошла Марта Броадриб, и он поспешно добавил:

— Мне надо идти, Джек. Увидимся в офисе через полчаса.

Он обернулся, вопросительно подняв брови, и Марта покачала головой:

— Мне очень жаль, Николас. Ничего нет. В наших делах только одна Джоанна — медицинская сестра из Вест-Индии.

Миллер вздохнул и встал:

— Не беспокойтесь, Марта. Я заглянул на всякий случай. Благодарю за чай. Но позвольте все же оставить вам фотографию.

Он положил фото на стол, а когда повернулся, она взяла его за руку и на ее лице отразилась тревога.

— Вы так беспокоитесь об этом деле. Не стоит так переживать. Что-нибудь да произойдет. Всегда что-то бывает.

Он улыбнулся и поцеловал ее в лоб.

— Не надо работать так много, Марта. Мы еще увидимся.

Дверь за ним закрылась. Она немного постояла, глядя ему вслед, потом глубоко вздохнула, опустила плечи, села за пишущую машинку и принялась за работу.

Брэди сидел у письменного стола старшего полицейского офицера Гранта, когда Миллер заглянул в дверь кабинета. Грант тут же сделал ему знак рукой, чтобы он зашел.

— Джек рассказал мне, насколько вы продвинулись. Похоже, вы неплохо поработали. По крайней мере, вы узнали ее имя.

— Но это совсем не значит много, — возразил Миллер. — Боюсь, что Марта Броадриб совсем не сможет нам помочь.

— Не беспокойтесь, — ободрил Грант. — Что-нибудь да произойдет.

Миллер улыбнулся:

— Мне это уже второй раз сегодня говорят. Есть информация из криминального архива о Максе Верноне и его компании?

Грант кивнул, и его лицо помрачнело.

— Да, и не очень приятные известия.

Брэди собрался уходить,

но Грант жестом показал ему, чтобы он остался:

— Вам тоже надо послушать, Джек. Я разошлю всем эти сведения.

Он надел очки для чтения и взял в руки белый листок, который получил из телетайпной десять минут назад.

— Начнем с парочки громил. Бенджамин Карвер, тридцать пять лет. Последняя известная профессия — торговец. Четыре судимости включая пять лет за грабеж с насилием, кражи и соучастие в воровстве, причинение тяжких физических увечий. Двадцать три привода в полицию для допросов в других случаях.

— А Стрэттон?

— Еще хуже. Совершенно одержимый. Вильям, Билли, Стрэттон, тридцать четыре года. Три судимости включая пять ограблений с насилием. Помните знаменитое золотое ограбление в аэропорту Кнавесмира?

— Так он участвовал в нем?

Грант кивнул:

— Психиатры работали с ним в течение его последней отсидки, но это мало что дало. У него стойкие психопатические тенденции и злобный нрав. Когда в следующий раз он попадется, то наверняка за убийство, уж я-то знаю.

— А Вернон?

— Ничего.

— Вы хотите сказать, что он чист? — удивился Миллер.

— Ни сучка ни задоринки. — Грант бросил лист на стол. — Шесть лет назад Скотленд-Ярд приглашал его для помощи в расследовании того самого золотого ограбления в аэропорту Кнавесмира. Допрос длился всего десять минут, благодаря участию в нем лучшего адвоката Лондона.

— И все?

— По официальным данным — да. — Грант взял другую бумагу. — А вот теперь посмотрим, что они говорят о нем неофициально. Поверьте мне, у вас просто волосы станут дыбом, когда вы услышите.

Максвелл Александр Констебль Вернон, тридцать шесть лет. Младший сын сэра Генри Вернона, управляющего директора морской линии «Ред Фаннел». Окончив школу в Итоне, пошел в Сэндхёрст, откуда был выпущен в гвардию.

— Только все положительное, верно?

Грант кивнул:

— Служил в пехотном полку и участвовал в событиях на Малайском архипелаге. Так хорошо проявил себя при изгнании коммунистов из их регионов, что заслужил военную награду. А потом обнаружилось, что он потворствовал настоящим оргиям садизма и пыток. Никто не хотел в то время публичного скандала, и его просто заставили подать в отставку. Семья отказалась от него.

— И он подался в преступность?

— Что-то в этом роде. Организованная проституция — он начал с работы с девочками по вызову. Нелегальные клубы, рэкет, мелочная торговля наркотиками — то есть все, что приносит деньги. Вот таков наш Максвелл. И он оказался смышленым мальчиком — нигде ни единого промаха. Ограбление в аэропорту Кнавесмир — только одно из полудюжины крупных дел в течение последних пяти или шести лет, за которыми стоит он.

— Зачем ему понадобилось переезжать сюда? — спросил Брэди. — Никакого смысла.