Он приехал в день поминовения
Шрифт:
Уклад жизни в доме еще не устоялся. Покамест было только решено, что тетка будет спускаться к столу в полдень и вечером: Жиль чувствовал себя неловко при мысли, что Колетте придется есть одной наверху, а мадам Ренке приходить во второй половине дня и помогать прислуге.
– Раздевайтесь, тетя.
Колетга удивленно разглядывала музыкальные инструменты, карты, разбросанные по столу, шляпу-цилиндр, понадобившуюся Жилю для фокусов. На столике еще стояли пустые чашки и тарелки с пирожными. Подушки на кушетке были
– Вы в самом деле хотите, чтобы я осталась? Она глянула на Жиля, словно желая поговорить с ним и стесняясь сделать это при Алисе.
– Сбегаю посмотрю, подан ли обед, - объявила Алиса и ринулась на кухню.
Тогда Жиль негромко осведомился:
– Вы уходили на целый день?
Это был не просто вопрос. В голосе Жиля слышался упрек за то, что тетка, не сказав ему ни слова, с раннего утра ушла из дому и допоздна где-то пропадала.
– Я ездила в Ниёль, - объяснила Колетта, снимая пальто и шляпу.
– Можно за стол, - возвестила вернувшаяся Алиса. Прислуга только что доложила ей: "Кушать подано".
Сейчас они впервые ели втроем, поскольку к завтраку Колетта не вышла. Столовая была просторней и обставлена богаче, чем на третьем этаже. На стенах висели изображения предков-графа де Вьевра конечно: Октав Мовуазен откупил у него особняк целиком, включая фамильные портреты.
– Мадам...
– Вы обещали называть меня "тетя".
– Тетя...
Алиса изо всех сил старалась держаться приветливо, и Жиль был ей благодарен за это.
– Кладите себе. Ну, пожалуйста! Мне так хочется, чтобы вы взяли первая... У вас такой вид, словно вы в эту непогоду бродили по полям.
– Я ездила в Ниёль-сюр-Мер, - повторила Колетта.
Она заколебалась, словно спрашивая у Жиля, говорить ли дальше.
– Сегодня я всю ночь думала о сейфе, - выдавила наконец она.
И Жиль объяснил жене:
– Речь идет о несгораемом шкафе в бывшей дядиной спальне. Ключ у меня, но шифр нам неизвестен.
– А что в шкафу?
– Толком никто не знает. Видимо, важные документы. Будь они у нас, мы, пожалуй, смогли бы заставить кое-кого изменить свою позицию.
– А!
Алису это не интересовало. Жиль сделал тетке знак продолжать.
– Я вспомнила, что Мовуазен почти каждую неделю брал машину и уезжал за город. Ездил с ним только Жан, его шофер, - он сейчас работает на грузовике... Я встала пораньше и спустилась в гараж, чтобы расспросить Жана. Но выбилась из сил, прежде чем вытянула из него хоть слово. Октав Мовуазен выезжал редко, машина у него была старая, семейная, да и ту он сам уже не водил, приходилось прибегать к услугам Жана. В конце концов я разузнала, что Мовуазен ездил в Ниёль к своей двоюродной сестре, которая живет в доме, где он родился...
Жиль с изумлением и восторгом смотрел на эту хрупкую женщину, проявляющую столько энергии ради спасения
Значит, почти не сомневаясь, что примут ее плохо, она все-таки отправилась в Ниёль и...
– Что же вы не предупредили? Я отвез бы вас на машине.
Жилю не следовало это говорить: Алиса тут же метнула на него недовольный взгляд.
– В такой день вас было грешно беспокоить. Я доехала автобусом. Фамилия кузины Анрике, а не Мовуазен. Онд жена почтальона.
Алиса позвонила прислуге - пусть подает второе - и досадливо уставилась на скатерть. Для Жиля, напротив, краткий антракт этого вечера кончился: его вновь захватила драма, участником которой он стал с самого приезда в Ла-Рошель.
Ему тоже не раз хотелось побывать в Ниёле, где родился его отец. Еще накануне, по дороге в Энанд и обратно, они проехали через эту деревню.
– Она хорошая женщина, - продолжала Колетта.
– Сразу меня узнала. Тем не менее пригласила в дом, угостила стаканчиком "пино". Похоже, Мовуазен обещал кое-что оставить ее детям. Их у нее шестеро.
Алиса с трудом скрывала нетерпение. Вся эта история с Мовуазенами ей наскучила. Но Жиль, поглощенный своими мыслями, ничего не замечал.
Он провел немало вечеров в спальне дяди, на его месте за бюро с цилиндрической крышкой. Он просиживал там долгие часы, силясь понять, разобраться.
Он нигде не нашел портрета Октава Мовуазена - покойник терпеть не мог сниматься. Лишь у тетки Элуа он наткнулся на фотографию обоих братьев Октава и Жерара, сделанную в те времена, когда старшему было лет десять. Снимок выцвел, черты расплылись. Отец Жиля был выше ростом, но уже тогда чувствовалось, что волевое начало представлено Октавом: голова массивная, фигура коренастая.
Какой же была подлинная жизнь этого человека? Существование родителей Жиля сводилось к погоне за грошом, за хлебом насущным, к вечным заботам, как починить обувь, на что одеться.
А дядя один в особняке на набережной Урсулинок...
Какое чувство двигало им, когда он женился на Колетте? Что у них сложились за отношения? Были ли они когда-нибудь по-настоящему близки?
Жиль отвел глаза. Возникнет ли эта близость у них с Алисой?
Тетка продолжала:
– Я вам не надоела, Алиса?
– Что вы, тетя!
– Мовуазен действительно каждую неделю наезжал к кузине Анриетте, и она не раз спрашивала себя - зачем. Она живет в довольно обветшалом доме на берегу моря. Все ее односельчане хорошо знали эту машину: она останавливалась на обочине, Жан оставался за рулем и читал газету. Мовуазен входил в дом и, кажется, даже не давал себе труда поцеловать детей. Он их просто не замечал. Только когда они слишком шумели, он хмурился, и мать выставляла их на улицу. Он не ' привозил им ни конфет, ни шоколада, ни игрушек - даже под Рождество...