Он сделал все, что мог. «Я 11-17». Отвеная операция (илл. А. Лурье)

Ардаматский Василий Иванович

– Как с вами связаться? – спросил майор.

– Если я не устроюсь жить подешевле, чем в отеле, мы будем вместе каждую ночь, – ответил Дементьев… – Если же я перейду на частную квартиру, я через два-три дня загляну к вам вечерком. Можно?

– Конечно.

– Спасибо.

После завтрака Дементьев расплатился за двоих.

– Сегодня – я. Пока я бродил по болотам, у меня не было расходов и появились сбережения.

Майор засмеялся:

– Предпочитаю сбережения без блуждания по болотам.

Они дружески простились, и Дементьев пошел в город.

Прежде

всего нужно сходить в комендатуру – получить отметку на удостоверении, о которой говорил фельдфебель. Да, порядок есть порядок. Господа немцы больше всего не терпят, когда нарушается порядок… Идти в комендатуру Дементьев не боялся. Ведь он предъявит там абсолютно подлинное удостоверение офицера восьмой дивизии. Оно было отобрано из целой груды документов убитых и взятых в плен гитлеровцев после того самого боя, о котором Дементьев только что рассказывал майору Занделю. У офицера, которому оно принадлежало, оказались еще письма и другие документы, позволявшие знать о нем то, что крайне важно было для его двойника – Дементьева. На удостоверении теперь только фотокарточка была не подлинная, но, по случайности, у гитлеровца и Дементьева оказалось и некоторое внешнее сходство. Это тоже было немаловажным обстоятельством. О своем «предшественнике» Дементьев знал многое, он даже научился писать его почерком…

Словом, Дементьев вошел в комендатуру без тени опасения. Офицер комендатуры, ставивший отметки, взял у Дементьева удостоверение, заглянул в него, сделал запись в гроссбухе, поставил штамп в виде маленького треугольника и вернул удостоверение.

– Каким отделом штаба вызваны? – спросил он, снова пододвигая к себе гроссбух.

– Я приехал за назначением!

– А-а! Тогда предъявите карточку открепления с прежней должности.

– У меня ее нет! – подавляя тревогу, раздраженно произнес Дементьев.

– Как это нет? – Глаза у офицера округлились: от столкнулся с самым недопустимым – с нарушением порядка.

– Вот так – нет, и все! Вы слышали, надеюсь, о трагедии восьмой дивизии? Или, может, вас какая-то карточка волнует больше гибели целой дивизии фюрера?

Офицера это не смутило.

– Мне известна эта трагедия… но порядок есть порядок…

– Скажите, кто должен был подписать эту карточку?

– Начальник штаба.

– Он убит.

– Тогда – его заместитель.

– Убит. Еще кто?

Офицер задумался и потом сказал:

– Хорошо. Я запишу так: карточка открепления не получена в связи с особыми причинами. И в скобках помечу – восьмая дивизия.

– Пишите, как хотите, – насмешливо обронил Дементьев. – До свидания…

Дементьев вышел на улицу. Ф-фу! Ну и бюрократы же!… Он рассмеялся от мысли, что возмущается бюрократизмом немцев.

5

В зале почтамта было многолюдно. «Молодец, – подумал Дементьев о хозяине явки. – Знает, где устраивать встречу».

Дементьев пришел сюда за час до назначенного времени: хотел посмотреть, как Павел Арвидович будет вести себя, ожидая встречи. А главное, Дементьев все-таки опасался провокации. На улице

ничего подозрительного он не заметил. Всевидящим взглядом разведчика он обшарил весь зал почтамта. Ничего похожего на то, что готовится засада, он не обнаружил и здесь. За столом, где писали телеграммы, Дементьев выбрал место, откуда ему открывался почти весь зал почтамта и выход на улицу. Купив бумагу и конверт, он, подолгу обдумывая каждую фразу, начал писать письмо в Берлин, дорогой и любимой своей жене Лизетте. Самое удивительное было то, что, если бы кто-нибудь решил выяснить, существует ли в Берлине, по адресу Александрплац, 4, квартира 15, такая Лизетта, он ее там обнаружил бы. Больше того, она сказала бы, что уже давно ждет письма от своего мужа, Пауля Рюкерта. Дементьев и весь аппарат оперативного отдела во главе с полковником Довгалевым, разрабатывая операцию, подумали о многом…

Павла Арвидовича Дементьев узнал сразу и немножко этому огорчился: уж очень было заметно, что старик явился сюда на свидание. Дементьев решил подождать. Пусть старик немного освоится и перестанет вертеть головой во все стороны.

Павел Арвидович сделал круг по залу и остановился около киоска, где все время толпились люди. «Вот это правильно!» – мысленно похвалил старика Дементьев.

Спрятав недописанное письмо в карман, Дементьев встал и подошел к киоску. Старик скользнул по нему настороженным взглядом, но, видимо, ночного гостя не узнал. Купив несколько газет и журнал «Сигнал», Дементьев пристально посмотрел на старика:

– Позвольте, вы, кажется, хозяин квартиры, где живет военный врач Нельке? Я не ошибаюсь?

– Да, это я, – дрогнувшим голосом ответил старик.

– Ну, как он там? Жив, здоров? Он сейчас дома? – Дементьев спрашивал громко, чтобы все слышали, о чем он говорит. – Вы идете домой? Идемте, я хочу повидать вашего жильца.

Не давая старику опомниться, Дементьев взял его под руку, и они вышли из почтамта.

– Налево, за углом, – кафе «Луна», – тихо сказал старик. – Заходите туда через десять минут.

– Хорошо, – так же тихо произнес Дементьев и пошел вперед.

Он проследовал мимо кафе, о котором сказал старик, дошел до перекрестка, постоял там и направился обратно.

В кафе было пусто. Дементьев снова огорчился неопытностью хозяина явки. Ну почему в пустом кафе немецкий офицер должен подсаживаться к столику, занятому старой штатской крысой? На это сразу могут обратить внимание. Но делать было нечего. Дементьев быстро подошел к столу, за которым сидел Павел Арвидович:

– Можно за ваш столик?

– Пожалуйста…

Когда Дементьев сел и взял меню, старик тихо сказал:

– Не беспокойтесь, это место надежное. Хозяин кафе – наш человек… Так вот. Моя квартира сейчас для вас не пригодна. Я вынужден был взять на постой офицера. В домах, которые поблизости от штаба, они живут почти в каждой квартире. Учтите.

– Кто ваш жилец?

– Гестапо. А кем он там, черт их знает… Весьма строгий господин. Уходит рано, приходит поздно. И больше я о нем ничего не знаю.

– Так, ясно. А что поделываете вы?