Он сделал все, что мог. «Я 11-17». Отвеная операция (илл. А. Лурье)
Шрифт:
– Ничего. Связи нет уже третий месяц.
– Есть что-нибудь важное?
– Да. Они начинают эвакуировать войска морем.
– Это нам известно. Еще что?
– Усилились аресты.
– Знаем.
Павел Арвидович замолчал, рассматривая свои положенные на стол старческие, жилистые руки.
– Не огорчайтесь, Павел Арвидович. Я знаю, какую пользу вы принесли нашей армии. Спасибо вам. Мне вы не нужны. Я приду к вам только за тем, чтобы взять рацию. Она
– Конечно!… Появились бы вы месяцем раньше, – виновато заговорил старик, – как хорошо можно было все устроить! Я бы сдал вам комнату – и шито-крыто.
– Нет, все равно этого сделать было нельзя. У меня совсем другой план. Прошу вас об одном – приготовьте рацию. Я зайду к вам под предлогом поиска комнаты… До свидания, Павел Арвидович.
6
Город жил странной жизнью. С утра до вечера улицы были заполнены военными. В этой серо-зеленой толпе редко-редко мелькнет пятно штатского костюма. Военные всюду – в магазинах, кафе, ресторанах, гостиницах, в трамваях. Но что бы ни делали эти военные, в их поведении и даже в их облике чувствовалось напряжение и тревога. Ведь все эти люди в шинелях, плащах, кожаных регланах всегда помнили, что они окружены. А последнее время они уже знали, что война докатилась до стен их столицы и что отсюда у них только одна дорога жизни, дорога домой, на родину – через морские ворота города. И только воинская дисциплина, которой они подчинялись почти религиозно, удерживала их от того, чтобы не броситься в порт захватывать места на морских транспортах. Каждый вечер в ресторанах, а то и на улице среди военных вскипали истерические скандалы. То они возникали из-за того, что кто-то неуважительно выразился о фюрере, а то, наоборот, из-за того, что кто-то кому-то надоел ссылками и упованиями на божественный гений Гитлера… Именно на это состояние гитлеровцев при разработке операции Дементьева делалась большая ставка. Как выразился майор Зандель, паника порождает беспорядок.
На площади перед портом Дементьев подошел к группе немецких офицеров, стоявших около легковой машины. Их было пятеро.
Дементьев спросил, не знают ли офицеры, где помещается комендант порта.
– Вот.
Один из офицеров показал на одноэтажный дом. Все офицеры смотрели на Дементьева настороженно и в то же время вопросительно.
Один из них не выдержал и спросил:
– Отъезд?
– Да нет, – безразлично ответил Дементьев. – Не могу найти груз, прибывший для моего полка.
– Неужели сюда еще прибывают грузы и они кому-нибудь еще нужны? – с недоброй улыбкой, обращаясь не
– Ответить вам не могу, – сухо произнес Дементьев. – Мне приказано найти груз, и я должен выполнить приказ. Извините… – Дементьев чуть поклонился и ушел.
В коридоре комендантского дома кипела нервная толчея, в которой Дементьеву нетрудно было затеряться и, не обращая на себя внимания, пробыть там десять – пятнадцать минут. Дементьев внимательно прислушивался: все говорили об одном – об эвакуации из мешка.
Выйдя из дома коменданта порта, Дементьев увидел, что офицеры, к которым он подходил, продолжают стоять на том ж месте. Поравнявшись с ними, Дементьев виновато улыбнулся тому, со шрамом, и сказал:
– Кажется, вы были правы. Надо мной и над моим грузом там довольно зло посмеялись.
– Весь вопрос сейчас в том… – снова не глядя на Дементьева и как бы продолжая разговор, который шел без него, сказал офицер со шрамом, – весь вопрос в том, когда наступит стадия «брутто – Берлин».
– Как… это понимать? – Дементьев изобразил на своем лице крайнюю растерянность, если не испуг.
Полненький, розовощекий майор сухим, скрипучим голосом выкрикнул:
– Это надо понимать, что майор Рауд начинает впадать в истерию женского образца! – Он злобным взглядом вцепился в высокого со шрамом.
– В то время как майор Ауэрбах, – насмешливо отпарировал тот, – впал в детство со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Среди офицеров вспыхнула отчаянная перебранка. Они принялись поносить друг друга бранными словами.
– Извините, мне некогда… – Дементьев быстро зашагал прочь.
С другого края площади он оглянулся назад. Офицеры продолжали ругаться… «Очень хорошо, господа офицеры, очень хорошо, – произнес про себя Дементьев. – А вот когда наступит стадия „брутто – Берлин“, меня интересует не меньше, чем вас».
…Дементьев приступил к поискам квартиры. На тихой узенькой улочке недалеко от порта он вошел в подъезд первого попавшегося дома, поднялся на второй этаж и остановился перед дверью в квартиру номер пять. Нажал кнопку звонка. Дверь тотчас же открылась, словно человек ждал звонка, притаившись за дверью. Перед Дементьевым стоял мужчина с холеным лицом, одетый в дорогой мохнатый халат.
– Кого вам угодно? – спросил он на плохом немецком языке.
– Не кого, а что, – усмехнулся Дементьев. – Мне нужна комната.
Конец ознакомительного фрагмента.