Она моя зависимость
Шрифт:
Что мне теперь делать?
Оторвав скрюченные пальцы от белоснежной кромки раковины, упираюсь ладонью в стену и выхожу из ванной.
В кровать ложусь в одежде. Подтаскиваю к себе край покрывала и долго смотрю в темноту.
В голове почему-то всплывают слова матери Андрея. О том, что я не выдержу…
Не знаю, почему именно сейчас я об этом думаю, возможно, чтобы накрутить себя еще больше. Иногда нам так хочется пострадать. Добавить к уже имеющемуся отчаянию еще более изощренные пытки.
Именно это я и делаю.
Я не готова. Я совершенно не готова быть мамой. Я не смогу и не справлюсь.
Боже, я просто этого не хочу. Сейчас не хочу.
Я так мечтала пожить для себя. Без ответственности за других. Мечтала о работе, хорошей должности, путешествиях, развитии.
Я не хотела обременять себя детьми, не сейчас. Я хотела кем-то быть. Не содержанкой или женой состоятельного парня. Нет. Я хотела реализоваться. Стать успешной, самодостаточной…
А теперь все планы и мечты дружно машут мне ручкой. Вот в эту самую минуту, когда внутри моего тела развивается еще одна жизнь.
Непроизвольно касаюсь живота. Веду ладонью от паха к пупку и замираю.
Моя ладонь покоится на плоском животе, если немного подсушиться, там даже очертания пресса будут видны.
Закусываю нижнюю губу. Выдыхаю. Нужно поспать.
Да, поспать. А утром сходить в клинику и сдать кровь. Может быть, это просто какой-то сбой в организме и тесты показывают неверный результат. Именно так.
Именно так, с мнимым успокоением, я и засыпаю. Глаза открываю ближе к полудню. Сразу чувствую присутствие. Андрей лежит рядом. Меня не касается.
Поворачиваю голову, наблюдая за тем, как вздымается его грудь. Он спит. В брюках и расстегнутой рубашке, так же как и я, поверх одеяла.
Аккуратно переворачиваюсь на бок и засовываю руку под подушку. Наблюдаю. Он хмурится, его ресницы подрагивают. Кажется, ему что-то снится.
Мои губы непроизвольно изгибаются в улыбке.
Аккуратно касаюсь кончиками пальцев его запястья, участка кожи над ремешком часов, и меня словно током ударяет.
Все чувства увеличиваются в десятикратном размере. Становится трудно дышать. То, что я чувствую к этому человеку, раздувается внутри меня, подобно гигантскому воздушному шару.
На глазах выступают слезы. Хаотично размазываю их по лицу свободной рукой, но толку-то? Успокоиться не получается. Я продолжаю плакать и в какой-то момент даже всхлипываю.
Та мысль, что крутилась в моей голове на протяжении ночи, вдруг становится кощунственной.
Мне так стыдно и больно… Но я приняла решение. Я его приняла четко и окончательно еще в тот момент, когда увидела две полоски на этом чертовом тесте. Приняла, но просто до жути боялась себе в этом признаться.
Из комнаты выхожу, стараясь не шуметь. Быстро принимаю душ. Достаю из гардероба джинсы и легкий белый свитерок.
Волосы убираю в хвост. Косметики наношу чуть больше обычного,
В клинику еду на метро.
В кабинет гинеколога захожу как в бреду. Мы с ней о чем-то говорим, но когда я выхожу на улицу, то не помню ни слова. Нет, единственное, что отложилось в голове, так это то, что результат анализа будет готов завтра к двум часам дня.
В момент, когда медсестра забирает шприц, как назло, звонит Андрей. Бросаю на телефон напряженный взгляд и перевожу смартфон на беззвучный.
Выйдя из клиники, чувствую себя опустошенной.
В кармане пальто снова вибрирует телефон.
– Да, – отвечаю не глядя. Хотя, кто звонит, догадываюсь.
– Ты где?
– В городе, у меня дела, Андрей.
– Какие?
– Какая разница? У меня что, не может быть дел? – злюсь и срываюсь на крик. Проходящая мимо дама выпучивает глаза.
– Может, – он, кажется, мешкает. – И все же где ты?
– В центре, решила выпить кофе, – бормочу и отключаюсь. Не могу с ним говорить, сейчас точно не могу.
Андрей
– В центре, решила выпить кофе.
Не успеваю ничего сказать, потому что она просто бросает трубку. Набираю снова, но теперь ее телефон выключен, что неимоверно злит. Очень злит. Если бы она стояла сейчас передо мной, то точно бы осталась без головы за такие проделки. Шею бы ей свернул. Гадина.
Крепче сжимаю телефон. Упираюсь локтем в колено.
Прикрываю глаза, стараясь поймать хоть какое-то равновесие. Перелет был муторным, переговоры – долгими. Честное слово, я толком не помню, как оказался дома. Пока шарился по квартире, прежде чем вырубиться, ловил флешбэки с питерских обсуждений. Старался вспомнить, не упустил ли чего. Анализировал, как все прошло. Насколько хорошо прошло…
Запрокидываю голову, уставившись в потолок.
В квартире какая-то мертвецкая тишина. Словно что-то вот-вот должно случиться.
Пробежав взглядом по гладкой поверхности тумбочки без единой пылинки, возвращаю внимание к телефону. Предчувствие паршивое. И что-то мне подсказывает, я знаю человека, кто сможет враз прояснить ситуацию.
В основном Еськина рефлексия и бешенство связаны конкретно с двумя людьми.
Захожу в избранные контакты и нажимаю вызов.
– Мама, ты с Есей сегодня общалась?
Поднимаюсь с кровати и иду в ванную.
– Нет, Андрей. Конечно нет.
– А вчера?
Достаю щетку и, зажав смартфон плечом, выдавливаю из тюбика пасту.
– Нет же. Я ее неделю не видела.
Как же, неделю.
– Давай без вранья.
– Андрей, я тебе говорю…
Она пытается оправдаться. Щелкаю выключателем, чтобы зажечь свет над зеркалом, и роняю щетку. Мать продолжает причитать в трубку, хотя ее слова меня теперь мало интересуют. Потому что вместо щетки из-под тумбы я вытаскиваю пластиковый футляр.