Она назначает жертву
Шрифт:
Винтовку.
Она, перевязанная бинтом от приклада до среза ствола, легла на снег и стала на нем почти незаметной.
Мужчина расстегнул на поясе сумку, в которой лыжники возят с собой парафины и мази, вынул из нее маленький бинокль. Дом с недостроенной оградой был у него как на ладони.
— Четыреста восемьдесят метров. Поправка на ветер пять в секунду…
Он встал на колени, чуть подпрыгнул на месте и ударил собственным весом в потяжелевший, подтаявший снег. Потом еще раз и еще. Мужчина покачался из стороны в сторону, взял винтовку в руки и посмотрел на дом
Да, так будет в самый раз.
Сейчас было где-то между четырьмя и пятью часами. Лисин попытался определить время точно, глянул на мобильник и с разочарованием убедился в том, что батарея села. Это произошло как-то совершенно неожиданно. Неужели он так ждал звонка Ляписова, что забыл обо всем?
— Давайте поговорим как взрослые люди, — сказал судья, голос которого дрожал в трубке телефона если не от волнения, то по причине другого разговора, только что состоявшегося.
— А вы разве думали, что до этого я с вами сюсюкался?
— Перестаньте! — Пауза была велика даже для сцены. — Мартынов — идиот, думающий только о своем благе. Когда нужно делать дело, он превращается в существо, переводящее стрелки на других.
Вот оно как!.. Лисин тут же подумал, что ожидал всего, но только не откровений. По его мнению, стоило послушать дальше.
— Объясните, что вам мешает задержать Варравина?
— Его идея. У меня нет сомнений в том, что она ведет этого человека. Он долго пытался призвать к ответу убийц своей сестры, однако старооскольская полиция, прокуратура и ваше непосредственное участие в этом деле убедили его в том, что у правосудия завязаны не только глаза. Богиня Фемида в Старооскольске напоминает Венеру Милосскую. Помните, ту, которой кто-то руки обломал?
— Я вам могу предоставить десяток свидетелей, которые покажут, что Андрей в момент убийства находился в другом месте! — закричал в трубку Ляписов. — Не на берегу озера, где была избита несчастная Чеховская!..
— Свидетелей не считают, Леонид Павлович, — заметил Лисин. — Их взвешивают. Я ужасно переживаю от осознания того, что объяснять это мне приходится судье.
— Хорошо, — согласился тот, сбросив обороты. — В чем вы видите выход из такой ситуации?
Вот вопрос, которого Лисин ждал так долго. У него до сих пор не было мотива убийства трех прокурорских работников. Во всяком случае — документально оформленного. Для правильного определения принципа поиска Варравина ему необходимо было услышать именно этот вопрос.
— Варравин жаждет возмездия, — сказал он. — Вы заметили, что сразу после смерти сестры он не направился к торговцу оружием, которого вы так предусмотрительно… Словом, Варравин не стал стрелять сразу. Сперва он хотел, чтобы виновные понесли наказание, предусмотренное законом. Чтобы за содеянное ответили и друзья вашего сына, и он сам. Вы заметили это?
— Допустим, — уклончиво предположил судья.
— Тут и допускать нечего. Достаточно поднять переписку Варравина с полицией и прокуратурой. Так вот, уважаемый Леонид Павлович… — Лисин сделал паузу, давая возможность собеседнику переварить информацию. — Вариантов два. Либо вашего сына настигает смерть, либо он делает официальное признание в нанесении тяжелых телесных повреждений Лилии Чеховской, повлекших за собой ее смерть, отправляется в зал суда и за решетку. Никто, конечно, не даст гарантий того,
Ляписов-старший молчал.
— А не смотрит ли он через эту оптику в лицо своего заклятого врага прямо сейчас? Вы куда сына запрятали, председатель? Думаете, Варравин не наблюдает за каждым вашим шагом?
— Он в доме за городом, в бильярдной с зашторенными окнами.
— У вас есть бильярд? Разыграем потом пульку?
— Вы жестокий человек, да?
— Но при этом не убиваю людей. Насколько же жесток тот, кто бьет сапогами по лицу беззащитную женщину?..
Ляписов тяжело дышал в трубку и думал. Так, во всяком случае, казалось Лисину.
— Я буду жаловаться на ваши действия руководителю Следственного комитета и в Администрацию президента страны, — сказал, наконец, Ляписов.
— Значит, вы выбрали второе?
— Не смейте юродствовать!..
Лисин покачал головой так, словно Ляписов его мог видеть, и заявил:
— Знаете, приблизительно так я и думал. Всего хорошего.
Андрею Ляписову, сорокалетнему мужчине в расцвете сил, быстро надоело катать шары в отцовской бильярдной. Папаша устроил ему невыносимую пытку. Из дома было вынесено и где-то спрятано все спиртное, обычный телефон оказался отключен, мобильный конфискован. Никакой связи с внешним миром.
Решив, что неплохо было бы разжиться пивком, Ляписов-младший стал слоняться по дому в поисках сего живительного напитка. Горничная отказала сразу и наотрез.
Ляписов-младший спустился в подвал. Когда он входил в дверь, вдыхая ароматы, характерные для итальянской кухни, толстая повариха с издевательским взглядом на его глазах вылила полный стакан красного вина в длинный овальный казан с уткой. Андрей Леонидович заметил на столе темную бутылку и с похотливым блеском в глазах приблизился к ней.
Не успел он обхватить желанный сосуд пятерней, как повариха гулким голосом проговорила, словно засмеялась:
— Пустая. — При этом она стояла к Ляписову спиной и вроде бы даже не видела, что происходит сзади, но теперь было очевидно — заметила.
Ляписов разозлился. Он прошелся по кухне, понял, что добычи не будет, и убрался вон.
Следующим пунктом намечался гараж. Водитель папы натирал щеткой на подземной стоянке «Мерседес». Вокруг черного авто удушливо пахло полиролью.
— Вова, пива нужно.
— У меня нет.
Это означало: «И не будет».
— Сгоняй? Я денег дам — бутылок двенадцать прихвати, а?
— Запрещено, Андрей. — Шофер поднял глаза на сына хозяина и длинно сплюнул в яму. — Знаешь ведь, а спрашиваешь. Хочешь подставить под удар? Извини, мне это не нужно.
В этом проклятом доме нигде не было выпивки. Ляписов-младший обошел все закутки и оказался в прачечной, небольшой комнатке с двумя стиральными машинами барабанного типа. Здесь всегда пахло порошком, но никогда — грязным бельем. Прислуга свое дело знала.