Она принадлежит ему. Книга 1
Шрифт:
Я начинаю задыхаться чувством унижения, подаренного самой себе. И даже не понимаю, в какой момент выбегаю из клуба в прохладу ночного воздуха.
Резкий вздох приносит дискомфорт горящим легким. Только мне никак не удается надышаться, и я снова и снова вбираю в себя спасительный кислород, ощущая, как по ногам пробегает нервная дрожь. Дура.
Уловив за собой движения людей в форме охраны, тут же бросаюсь к первому попавшемуся такси и называю ему адрес, всю поездку находясь в каком-то коматозном состоянии, вспоминая, как он смотрел на ту танцующую для него брюнетку. Не на меня. Именно уязвленная гордость вызывает во мне ярость, и я срываю этот гребаный парик. Я поступила глупо, наивно полагая, что подобное поможет мне забыть о своем муже.
Домой я возвращаюсь за полночь и радуюсь тому, что меня встречает темнота. Но она оживает, когда я закрываю дверь в свою комнату и замечаю в кресле в углу силуэт мужчины, в руках которого тлеет сигарета. Вот же дьявол…
Даже в тусклом освещении я знаю, что его мрачные глаза остановились на парике, зажатом у меня в кулаке. И мне не нужно видеть лицо мужа, чтобы понять, какой опасностью может обернуться моя вольность.
– Скажи мне, – тембр его голоса такой же темный, как и комната. – Скольких ублюдков после сегодняшнего вечера я должен убить?
Он раскусил меня, и от осознания этого мое дыхание ломается.
– Это не их вина, – порывисто вылетает из меня то, что должно было остаться за зубами.
– О, ты ошибаешься, – хмыкает он, поднося к губам дымящуюся сигарету, которая в следующую секунду вспыхивает. – Они трогали то, что принадлежит мне. – Эзио выдыхает облако дыма. – Разве ты их заставляла?
От безысходности я крепче сжимаю парик.
Почему его вообще это волнует?
– Я просто танцевала, – снова нападаю, загнанная в угол голубоглазым охотником. – Я не сделала ничего плохого. Мне стало скучно в четырех стенах, – обвинения необдуманно сыплются из моего рта, – тебя никогда нет дома! А если и есть, то ты запираешься в своем чертовом кабинете! – перевожу дыхание, но ярость из моего голоса не уходит. – Странно, что ты вообще понял, кто танцевал перед тобой. Ты ведь меня и за женщину не считаешь! Что меня выдало? Ноги? Руки? Губы? Или взгляд, жаждущий твоего внимания? Что?
Эзио медленно затягивается, будто наслаждаясь представлением истеричной жены.
– Мотылек, – отвечает он и одним словом обрубает все, что только что разрушало меня.
Сердце, кажется, останавливается, но только для того, чтобы подскочить к горлу.
Какая же я дура! Как я могла забыть о своей татуировке на запястье?
– То, как ты дула на кончик сигареты, – продолжает он шокировать меня своей наблюдательностью, – как стряхивала пепел, как трогала левую мочку уха – ты всегда так делаешь, когда тебе некомфортно.
Какого. Блядь. Хрена?
– Мне продолжать?
Отрицательно качаю головой, пораженная его словами, как самым невероятным открытием во вселенной.
– Ты задумывалась о последствиях, когда решила пойти в клуб? – риторический вопрос, за которым следует строгое предупреждение: – Ты больше не сделаешь ничего подобного, – Эзио лениво тушит сигарету в пепельнице. – Запомни, Филиция, ты моя жена.
– Это лишь формальность… – сипло срывается с моих губ, но я замолкаю, когда он неспешно поднимается с кресла и начинает приближаться ко мне. Выходит из тени во всей своей безупречности.
Я тут же отступаю назад, ненавидя свой проклятый язык. На расстоянии говорить с ним было проще. Но мое бегство заканчивается, когда я врезаюсь спиной в стену, а муж, надвигающийся на меня, отрезает все пути к отступлению.
Мой подбородок попадает в плен его шероховатых пальцев, и я вздрагиваю. Есть что-то в этом незначительном жесте, что требует моего подчинения. И я не могу этому сопротивляться.
– Ты принадлежишь мне, Филиция. Не заставляй меня вбивать это в твою голову другим способом. Каждый сантиметр твоего тела тоже принадлежит мне. И я больше не хочу, чтобы ты давала мне повод напоминать тебе об этом, – большой палец оттягивает мою нижнюю губу, вырывая из груди тихое аханье. – Тебе это не понравится. И мне тоже.
Внезапно он отпускает меня и так резко отстраняется, что мне приходится сильнее вжаться в стену, чтобы не рухнуть. И прежде чем я успеваю отреагировать, Эзио уже выходит из комнаты, оставляя на моей коже ощущение своих пальцев. Он прикоснулся ко мне. Не как обычно. Сегодня он прикоснулся ко мне как к женщине.
Любая другая испугалась бы скрытой во всем этом угрозы. Но только не я. Потому что прямо сейчас я торжествую. Он приревновал меня.
1
***
Выскользнув из-под одеяла, я решительно направляюсь к двери, даже не утруждаясь накинуть на себя халат, будто боюсь передумать.
После того, как Эзио дал понять, что видит во мне женщину, я не могла перестать думать об этом. Не могла забыть прикосновений, заклеймивших мою кожу. И сейчас, наверное, нет ничего, что может меня остановить от стремления вновь испытать это, поэтому в следующее мгновение я уже растворяюсь в темноте коридора.
Он разжег в моей груди проклятую надежду, что у меня все-таки есть шанс получить его. Получить то, что хотела с самой первой встречи с ним.
Слабый свет от монитора ноутбука позволяет мне рассмотреть уставшее лицо мужа, скользнуть взглядом по плотно сжатым губам и острой линии напряженных скул. Открываю дверь шире и вхожу в его кабинет, так и не получив разрешения. Должно быть, он даже не услышал моего стука. Но сегодня мне не нужно его разрешение.
Глупая. Смелая. Как мой мотылек. А Эзио – то самое роковое пламя.
Прикрыв дверь, замечаю неряшливо брошенный в кресло пиджак и снова перевожу взгляд на мужа, наслаждаясь тем, как восхитительно на его крепком мужском теле сидит белоснежная рубашка, небрежно расстегнутая на верхние пуговицы. А эта кобура на плечах с двумя пистолетами. Господи… это чертовски сексуально. Он вообще знает, как действует на меня?
Не думаю. Складывается ощущение, что у него даже мысли нет о том, чтобы соблазнить молодую жену. По крайней мере, я могу сделать такой вывод потому, что мой муж по-прежнему не заявил на меня свои права, хотя мы женаты уже не первый год.
Я знаю, как устроен наш мир, и какая роль отведена в нем женщинам, но сама, видимо, стану большим исключением. Если продолжу молчать о своих желаниях.
И даже сейчас Эзио сидит за рабочим столом, совершенно не замечая моего присутствия, сконцентрировав все внимание на документах, которые он листает как-то слишком спокойно и размеренно. И это говорит о том, что сейчас ему приходится прикладывать силы, чтобы сохранять это спокойствие.