Она принадлежит ему. Книга 1

Ройс Мэри

Я не уверена, что выбрала подходящий момент для соблазнения мужа. Сегодня Эзио окружен греховной тьмой. Вижу это по тому, как напряжены мужские плечи, каким неровным и прерывистым становится его дыхание, а обычно идеально уложенные волосы сейчас взлохмачены, будто он не вставал со своего кожаного кресла неделю.

Сжав выразительные челюсти, он комкает одну из страниц и, бросив ее на стол, откидывается на спинку кресла, утомленно запрокидывая голову. Не глядя, вытряхивает из пачки сигарету и небрежно зажимает фильтр между губ.

Сглатывает, прикуривая от зажигалки, и в полумраке вспыхивает оранжевая точка.

Первая затяжка медленная, глубокая, но именно это ему и нравится: смаковать густой дым, который болезненно оседает в недрах легких. Выжигает их горечью. Эзио курит так, будто в этом моменте вся его жизнь. Как и всегда. Я тоже в тайне от него так делаю.

По крайне мере, я считала это тайной до того вечера в клубе.

Но я курила лишь потому, что хотела быть ближе к своему мужу хотя бы с помощью сигареты, представляя, что на моих губах вкус табака не от нее, а от его поцелуя.

Именно эта мысль так и не позволила мне сегодня уснуть.

После того как он прикоснулся ко мне, я слишком ярко загорелась, не заметив, как начала представлять, там, лежа в кровати, каково будет почувствовать его горячее дыхание между ног. Из-за подобных фантазий мое тело до сих пор не покидает странное покалывание, прямо сейчас перерастающее в пульсацию и жажду. Все это переполняет меня, сводит с ума и разжигает мою потребность в нем до критических пределов.

Бог мой, я действительно сгораю от желания, которое еще никогда не испытывала по-настоящему, но так отчаянно хочу этого, что готова уже капризно захныкать.

Особенно, когда наблюдаю, как тлеет оранжевый кончик сигареты при каждой новой затяжке. Как Эзио вдыхает и выдыхает пар через нос. Как щелчком длинных пальцев стряхивает серый пепел…

Мгновение, и взгляд его бледно-голубых глаз пронзает меня, подобно оголенному лезвию, будто прямо сейчас им проводят по моей коже, отправляя горячий ворох колючих мурашек вниз живота. Ох, черт…

Оступаюсь и нервно облизываю губы, не сразу отдавая себе отчет, как неспешно муж осматривает меня, и я вижу – да, черт возьми, вижу, – как его прозрачные льдины темнеют, напоминая о том, что под моей тонкой сорочкой ничего нет.

Конечно нет, потому что я вылезла из кровати, горя от желания. В тот момент о правилах приличия у меня и мысли не было, да я даже не задумалась о том, что меня мог кто-то увидеть в таком виде. Хотя с чего я решила, что моему мужу есть до этого дело? Однако сейчас, кажется, есть.

С губ срывается тихое аханье, когда я непроизвольно прижимаю ладонь к часто вздымающейся груди в надежде успокоить взбесившееся сердце и случайно задеваю твердеющие соски, которые через секунду обжигает грубоватая ажурная ткань сорочки.

Это мимолетное движение оказывает на меня такой эффект, что я нарочно веду плечами, чтобы вновь испытать его. А под прицелом властного взгляда это доставляет особое удовольствие.

Сейчас

это лучше, намного лучше того, как он смотрел на девушку в клубе. И мне так и хочется закричать ему, что я больше не маленькая девочка. И на меня можно не только смотреть, но и трогать. Намного больше, чем трогать.

И, словно доказывая ему это, я прикусываю нижнюю губу и откровенно заявляю о своей смелости, изящно проводя пальцами между грудей, провоцируя ткань еще больше натянуться на торчащих вершинках.

Сделай это. Трахни меня.

О, Боже… Дрожь пронзает каждую и без того звенящую от напряжения клеточку. Я на пределе своих возможностей.

Ощущения, словно короткие замыкания, прочерчивающие пунктирную линию в другое измерение. Я и раньше прикасалась к себе, но то, что испытываю сейчас, становятся открытием какой-то новой способности чувствовать собственное тело.

Проклятье, мне потребуются колоссальные усилия, чтобы выдержать все и дойти до конца. Получить то, что я заслуживаю. Только боюсь даже представить, что со мной будет, когда Эзио подарит моему изнывающему телу тепло своих рук. Но именно это придает мне решимости и пугает одновременно.

Я задыхаюсь. От одной только мысли об этом.

Я сойду с ума.

Тишина становится невыносимой, пока он скользит царапающим взглядом от моих босых ступней выше, задерживаясь в области бедер, едва прикрытых сорочкой, после чего его острый кадык дергается, и я снова обжигаюсь о холод потемневших аквамаринов, теперь внимательно изучающих мое лицо.

– Почему ты не спишь, Филиция? – спрашивает он, не потрудившись вынуть изо рта сигарету, отчего его сиплый голос становится более низким и сладкой патокой затекает в мое сознание, вынуждая колотящееся в груди сердце замереть. А потом забиться еще быстрее. – Возвращайся в постель. Я приду позже.

Плавным движением длинных пальцев он вынимает изо рта сигарету и позволяет клубу дыма нависнуть над собой серым облаком.

– Ты никогда не приходишь.

На его лице появляется снисходительная усмешка, и он делает новую затяжку.

– Ты слишком крепко спишь, чтобы знать, чем я занимаюсь по ночам, – хрипло выдыхает он вместе с дымом, и, не выпуская меня из-под тяжести своего взгляда, начинает царапать фильтром по нижней губе. Интересно, насколько они мягкие? Это просто издевательство! Бессердечный мерзавец.

– А ты слишком много работаешь и забываешь, что я тоже имею право на твое внимание, – обвинительно бросаю ему, позволяя решительности расцвести в груди. Не умею я заглаживать вину. Да он и не позволяет, снова отталкивая меня.

– Я босс.

Пошел он!

– А я твоя жена, и ты подтвердил это несколько дней назад в нашей спальне, – приближаюсь к нему и захлопываю ноутбук так быстро, чтобы не дать себе возможности передумать. Отступать поздно. – Думаю, твоя работа сможет хотя бы на полчаса побыть на втором месте.