Она принадлежит мне
Шрифт:
Всё это время здесь был нормальный свет? Твою ж мать…
Пока я рассматривала эту неизвестную вещи, Айзек подошёл ближе к ней. Его руки тянулись к канатам.
С умелой ловкостью он начал плести веревки, создавая замысловатый узор.
Когда он закончил, Айзек повернулся посмотреть на меня.
Словно его первобытные инстинкты взяли верх и он, идя на меня схватил за запястья и прижал к стене. Его глаза горели диким голодом. Напряженность между нами потрескивало, как электричество.
Со злобной ухмылкой он потянулся за куском веревки. Я попыталась отдёрнуться, но он хватка была слишком сильной.
— Кристал, если бы я смотрел прямо на твою душу, чтобы я увидел?
Я и не знала, что ответить.
Айзек взял мою руку в свою. Его прикосновение было одновременно нежным и твердым. Он схватил платье за подол с обоих сторон и поднял его наверх, чтобы снять.
— Я говорил тебе до этого, что хочу поселиться в самых темных глубинах твоей души, но для этого, то, что я делал недостаточно. — С этими словами он опустился передо мной на колени.
— Раздвинь ноги.
Я послушалась. Его руки, двигаясь с грацией, провернули веревку вокруг моих бёдер. Прикосновение жесткой, плетённой веревки к моей коже вызвало дрожь предвкушения.
Плотно закрепив узел на нижней части моего живота, он перешёл на мои ляжки. И с каждым сложным узлом, который он завязывал, напряжение росло. Веревки обхватили мою плоть. Я чувствовала, как усиливается давление и пыталась не думать об этом, чтобы не вгонять себя в панику.
Его кончики пальцев прослеживали путь веревок, проверяя каждый узелок. Это ощущение посылало волну мурашек по коже.
По мере того, как крепления спускались миллиметр за миллиметром, я, затаив дыхание, смотрела как образуется целая картина. Движения его палец были целеустремленными, точными и ловкими. Веревки будто стали продолжением прикосновения Айзека.
Иногда его руки останавливались на узлах, проверяя их прочность и сохранность. Я не заметила, как отдался ему, позволив себе полностью погрузиться в мастерство канатов.
Когда Айзек закончил, то встал на ноги. Он обвёл глазами всё моё тело и лишь выдал:
— Отлично.
Айзек положил руки на мои плечи и легонько сжал их.
— Ты думаешь, кристаллы стоят своей цены?
— Обычные камни.
— Ну, что же ты так? Они очень красивые. — Ответил он с замысловатой улыбкой.
— Красивые, но, в конце концов, это просто безжизненные объекты. Люди придают им значение, придавая им ценность и значительность. Но они — не более чем фрагменты земли, сформированные временем и природой. Мы с тобой оба знаем, что это всё простой маркетинг.
Он долго смотрел на меня, перед тем как сказать:
— Они больше, чем просто обычный камень. У них присутствует уникальный блеск, и пленительное очарование, которое отличает их от остальных. Люди не зря любят их так сильно. По мне, они — сокровище. Драгоценный камень, который заслуживает того, чтобы им дорожили и восхищались. Вот только нужна немного помощь, умелая рука, которая поможет сиять ярче.
— Разговор всё ещё про камень?
— А ты как думаешь? — Подмигивая ответил он.
Айзек достал повязку из кармана. Я поставила руки перед собой, блокируя его действия.
— Подожди, зачем тебе это?
— Сейчас сама поймёшь.
Он завязал мои глаза, а потом повернул в обратную сторону. Айзек прижал меня к стене, моё лицо прижалось к прохладной поверхности, волна мурашек прокатилась по мне.
— Какого чёрта? — Злобно процедила я.
С быстрым движением руки Айзек завел мои руки за спину. Я ахнула от неожиданности. Он делал это быстро и резко. Ощущение его рук на моих запястьях вызвало дрожь возбуждения у меня по спине. Я чувствовала, как веревка обвивается вокруг моих запястий, сцепляя их крепко вместе, тепло его ладоней на моей коже, когда его пальцы прокладывали для узелков, будоражило меня в контрасте с холодным камнем.
— Шибари — искусство связывания. Связанный находит свободу в своих ограничениях. — продолжил Айзек, его дыхание коснулось моего уха.
— Как это?
Айзек стал подниматься вверх к локтям. Каждое переплетение было завязано с определенной целью, закрепляя всё таким образом, чтобы они ограничивали, но не стесняли. По мере того как путы затягивались все туже, я чувствовала повышающееся давление. Веревка обхватила меня, повторяя контуры моих рук.
— Веревки выпускают внутреннюю тебя, — Он потянул край веревки, заставляя меня зашипеть от боли. — Они усиливают твои самые первобытные инстинкты, оставляя тебя обнаженными и незащищенными, но в то же время они дают тебе полную безопасность.
Он отпустил меня и отступил назад, чтобы полюбоваться делом своих рук.
— Что-то я не чувствую себя в безопасности.
— К ней надо прийти. Об этом потом.
— И что ты собираешься сделать сейчас? — со страхом спросила я.
— Что я буду делать? — повторил он, и я почувствовала ухмылку сквозь его слова. — Ох, моя дорогая, возможности безграничны.
Я чувствовала смесь возбуждения и трепета.
— Раз это наша последняя ночь, мы посмотрим, чему же ты научилась. Но сначала, — сказал он, его голос сочился желанием, — я собираюсь насладиться тобой.
Айзек повернул меня к себе, придерживая меня за предплечья, чтобы я не упала.
Мне было страшно даже спросить, что же он имел ввиду.