Шрифт:
Наколка
Фото автора
В восьмидесятых довелось мне с годик потрудиться кино-радиомехаником во Дворце культуры. Коллектив учреждения небольшой, в основном, женский. Из сильного пола только художник Славик, мой ровесник, и плотник дядя Лёша, мужик пенсионного возраста.
Как любой, уважающий себя советский плотник, дядя Лёша не любил пилить-строгать по трезвяне. Потому завсегда в его столярке имелась початая поллитра
Сидели как-то у дяди Лёши под вечер, тут заглядывает в каморку один из приятелей Славика. С просьбой: «Славка, сделай мне наколку на груди! Вот такую».
И показывает листок бумаги с рисунком шариковой ручкой. А там, коряво так, нарисован паучище в верхнем углу и паутина под ним.
Тут надо сказать, что художник Славик был не новичок в наколочном деле. К нему довольно часто обращались с подобными просьбами. Ну, и за соответствующее вознаграждение он никому не отказывал. Набивал наколки импровизированной тату-машинкой, переделанной из обычной электробритвы, казённой тушью прямо у себя в оформительской. Я не раз присутствовал на этих процедурах. Тушь использовалась, в основном, чёрная, потому как другие цвета были недолговечными.
Короче, в просьбе Славкиного клиента не просматривалось ничего необычного. Но дядя Лёша отчего-то вдруг начал парня отговаривать. Мол, зачем выбрал такую? Она вообще зэковская, тебе, фраеру, её ещё заслужить надо и т.д. В итоге, после горячих споров и убеждений, отправил озадаченного приятеля обратно ни с чем. Мы со Славиком тоже толком ничего не поняли – в чём проблема-то? Обычная наколка…
А дядя Лёша, намахнув очередной стопарь водки, поведал следующую историю.
Ещё в молодые годы его родной старший брат сделал себе вот точно такую же наколку. На зоне. Залетел-то по глупости. Как большинство первоходов в те времена, после пьяной драки с отягчающими. Но за примерное поведение вышел на свободу досрочно. Конечно, не скрывал от сверстников и младшего брата Лёхи зэковской наколки. Наоборот, очень даже гордился ей. Кто ему набивал на груди того паука в паутине неизвестно. Но мастер, по всему видать, был исключительный. Хоть наколка обычная, одноцветная, но восьмилапое чудище выглядело, как настоящее. Когда брат размахивал рукой, казалось, что паук перебирает лапами свою паутину и шевелит глазами…
Все дворовые пацаны были в восторге от такой живописи. Мать только очень расстроилась. Бабушка же вовсе, увидев наколку на груди внука первый раз, принялась накладывать на себя и на него крестные знамения. А потом долго ещё уговаривала сходить вместе к знакомой ведунье и попытаться избавиться от дьявольского рисунка. Да только кто же в молодости бабушек всерьёз воспринимает!
Так и ходил братан с пауком на груди. Потом женился. А Лёшку в армию забрали.
Дембельнувшись через три года и вернувшись домой, Лёха брата едва признал при встрече. Из бравого высокого хулигана тот превратился в сутулого заморыша с каким-то потерянным взглядом. То, что неприятно поражён такими метаморфозами, вида, конечно, не показал. Вечером пошли в баньку. Там отставной солдатик испугался за брата ещё больше. Крепыш, от которого прежде Лёха часто получал «братские» затрещины, превратился в доходягу, чуть ли не скелет, обтянутый кожей желтушного цвета. Но самым пугающим было не это. Татуировка на груди – она стала значительно больше! И паук словно вырос, и паутина спустилась уже от груди к паху. А ещё на спину полезла, захватила плечо с лопаткой. В изумлении он спросил:
– Ты зачем себе ещё столько сетей паучьих наколол?!..
Старший брат удивился вопросу и ответил, что ничего нового не добавлял. Мол, татуировка старая – как была, так и осталась. Ни в какую не соглашался с резонными уверениями о расползшейся по телу паутине. То ли пытаясь успокоить себя самообманом, то ли впрямь ничего не замечая. Но для Лёшки, не видевшего брата три года, изменения показались разительными.
Попарившись, после бани перерыл комод с немногочисленными семейными фотографиями. Пытаясь отыскать фотку, где – он помнил – братана запечатлели голого по пояс на берегу речки. Там чётко была видна татуировка у него на груди. Хотел найти её и показать брату, чтобы тот сравнил «масштабы бедствия» до и после. Но злосчастная фотка как сквозь землю провалилась…
Утром лишь, навестив свою престарелую бабулю, услышал от той признание, что это она снесла тайком фотографию знахарке, дабы снять с внучка, как ей казалось, дьявольскую порчу. А знахарка уже эту фотку после проведённого ритуала изничтожила.
– Но ничего не помогло, Лёшенька. Вишь, как брат твой исхудал? Он ведь всё болеет последнее время. То сердце прижмёт, то живот скрутит. За крайний год к нему скорая столь раз приезжала, сколь ко мне, старой, за всю жизнь не вызывали!.. Он разве не рассказывал тебе ничего?.. Как мы с вашей матерью убеждали его лечь в больницу на обследование – ни в какую! Отвяжитесь, я, мол, здоров. А сам чахнет с каждым днём…
Потрясённый Лёха решил серьёзно поговорить со старшим братом и убедить того попытаться вместе найти какое-то средство от напасти. Хоть у врачей в поликлинике, хоть у бабки в избушке на курьих ножках.
Прямо от бабули направился к нему. Но тот упёрся, словно бык рогом:
– И тебя, Лёха, науськали мать с бабкой! Всё нормально со мной! Устал просто, на работе дел по горло, нервотрёпка, вот и сбоит организм. Передохнуть просто надо малость. В лес сходить, по грибы или, ещё лучше, на охоту… Кстати, пойдём вместе! На следующие выходные.
Лёшка, конечно, согласился на охоту, но всё равно сожалел, что так и не уговорил брата пройти медицинское обследование.
Да вот только их совместная вылазка в лес на выходных сорвалась. Начальство завода, куда сразу после дембеля вернулся Алексей, объявило «чёрную», то бишь рабочую, субботу. Пришлось Лёхе вместо ружьеца к рубанку пристраиваться. Ну, а братан-таки отправился пострелять рябчиков, как планировал. Но уже один. Ушёл и не вернулся.
Через три дня начали поиски. Они оказались безуспешными. Где искать заблудившего охотничка в дремучей уральской чаще конца пятидесятых годов? На каком лесном полустанке он из электрички выскочил?.. В какую сторону шаги направил?..
Так бы и сгинул человек без следа, как многие другие. Но случайно, недели через две, уже по первому снегу, наткнулся на труп в лесной избушке другой охотник.
Когда родственников пригласили в морг на опознание, к Лёхе подошёл опер и посоветовал не пускать пока мать с бабулей к телу, а посмотреть самому. Мол, зачем пугать слабых женщин почём зря – может, это и не ваш. А какой-нибудь зэк беглый. Уж больно расписной он…
Покурив на крылечке, Лёха с опером зашли в кадаверную. Труп лежал на каталке лицом вверх, совершенно голый. Да, это брат, сомнений нет. Но что с его телом?.. Всё туловище, шея, ноги и руки испещрены тёмно-синими нитями, словно опутаны паутиной. Не тронуто лишь лицо с ввалившимися щеками.