Онекотан
Шрифт:
– Как добрались, не укачало? – обратился к гостю комендант.
– Да, все нормально. Когда мы сможем отправиться на Онекотан?
«Ишь, какой шустрый, – подумал про себя комендант, – не успел в кабинет зайти, а уже давай нам, подполковник, вертолет или пограничный корабль».
– Пока не знаю, – вслух произнес комендант. – Сегодня вас разместят в общежитии рыбзавода, а мы пока подумаем, как вас переправить на остров.
Исаев расстегнул две верхние пуговицы клетчатой рубашки. Из-за пазухи он извлек большой белый пакет и протянул коменданту.
– Товарищ подполковник, это лично вам из Особого отдела округа.
При словах «Особый отдел» у подполковника неприятно засосало под ложечкой. Справившись с волнением, он взял в руки конверт, неторопливо распечатал его и стал внимательно читать документы, в левом верхнем углу каждого из которых стоял штамп «Особо секретно». В бумагах были подробно изложены данные о группе Исаева: ее статус, задачи, полномочия, каналы связи и режим секретности.
Закончив читать, комендант встал, оправил китель и четко произнес.
– Подполковник Горбань. Начальник комендатуры Северо-Курильского участка Виленского пограничного отряда.
Исаев тоже встал и так же по-военному четко ответил:
– Подполковник Исаев. Командир особой разведывательной группы Главного управления.
Мужчины крепко пожали друг другу руки.
После посещения Исаевым комендатуры группа была размещена не в общежитии рыбозавода, как планировалось ранее, а в специальном ведомственном доме на окраине Северо-Курильска. В одноэтажном здании, похожем на барак, было четыре квартиры. Они предназначались для размещения офицеров, которые прибывали из отряда с проверками или по другим служебным делам.
Все квартиры были свободными, и группа разместилась в трех. В одной квартире Наталья Ковальчук, в другой – подполковник Исаев, в третьей – Крутов с Мальцевым.
Прямо рядом с домом стояла русская баня. Крутов сразу же занялся её подготовкой. Пока он носил из дома в баню воду, Мальцев отправился осматривать окрестности. Наталья в это время прилегла немного отдохнуть. Психологически было непросто несколько дней подряд постоянно находиться в обществе взрослых мужчин. К тому же женскому организму в отличие от мужского требовались несколько иные санитарные условия и прочее. Поэтому она закрыла дверь на щеколду, сняла с себя одежду и прилегла на металлическую кровать, укрывшись одной простыней. Наталья закрыла глаза, стараясь побыстрее расслабиться и заснуть…
Тем временем Мальцев обогнул дом и увидел тропинку в сторону сопки, начинающейся сразу же за чертой поселка с юга. Капитан решил подняться туда. Он пошел по тропинке, не став искать других путей, поскольку его жизненный опыт подсказывал, что тропинки – это лучший путь к цели, даже если кажется, что есть более прямой путь.
Сопка, казавшаяся рядом, оказалась значительно дальше, чем предполагал Игорь. Идя по тропе, капитан заметил метрах в пятистах небольшой дымок. Он повернул в сторону костра, решив поинтересоваться у аборигенов насчет достопримечательностей острова. Не дойдя до костра нескольких десятков метров, Мальцев услышал хлопки. Этот звук разрывающихся патронов он не мог перепутать ни с чем. Он быстро лег плашмя на землю и стал дожидаться, когда закончится канонада. Через минуту хлопки стихли. Мальцев продолжал лежать, глядя в сторону кострища. Вдруг высокая трава ожила, и из неё высыпалась целая ватага пацанов лет десяти-одиннацати. Игорь поднялся и, отряхнувшись, двинулся к ним навстречу. Мальчишки и не думали разбегаться – вид бородатого геолога не внушал опасений (это же не пограничники, которые обязательно поймают и отведут к родителям на экзекуцию).
– Что, дядя, сдрейфил? – спросил самый рослый пацан, сплюнув через щербатый рот.
– Да нет. Этими пукалками меня не напугаешь. Вот если бы граната рванула, – нарочно сказал Мальцев о гранате.
Его провокация сработала.
– А у нас и граната есть, – похвалился рослый.
– Да? – нарочито удивился капитан.
– Что, не веришь? – пацан опять сплюнул.
– Почему же, верю. Конечно, верю. Мне бы хоть одну гранату где-нибудь достать. Я бы ею такую рыбу у себя в озере заглушил, – мечтательно произнес Мальцев.
Слова Мальцева опять вызвали нужную реакцию.
– Дядь, а давай меняться? Ты нам – нож перочинный, а мы тебе – гранату?
– А у меня нет ножа.
– А нам и не надо твой ножик. Ты нам дай сорок копеек, мы сами его в магазине купим.
Игорь полез в карман штанов: где-то там должен был быть бумажный рубль, который ему дали на сдачу в аэропорту Домодедово. Пошарив немного, он вытащил мятую бумажку песочного цвета.
– На, возьми. Сдачи не надо.
Пацан взял протянутую банкноту и, подмигнув остальным, скрылся в высоких зарослях травы. Через минуту он вернулся, неся в руке ржавую осколочную гранату, по всей видимости, японского производства. Мальцев, старясь вести себя как можно спокойнее, взял в руки опасный «трофей».
– И где вы их только берете?
– А ты никому не скажешь?
– Да ты что? Я – могила, – «поклялся» капитан.
Пацаны переглянулись между собой.
– Ладно, дядя. За то, что ты не жадный, мы тебе расскажем про место.
Игорь подошел поближе. Говорить начал старший из них. Чем больше он рассказывал, тем чаще его начинали перебивать другие. В конце концов началась настоящая перепалка, грозящая превратиться в потасовку.
– Ладно. Хватит вам бузить! – попытался успокоить их офицер.
Окрик Мальцева успокоил мальчишек, после чего ему удалось дослушать эту историю до конца.
То, что узнал Игорь, могло иметь прямое отношение к их заданию. «Надо срочно доложить Исаеву», – подумал Мальцев.
– Ну, спасибо вам, пацаны. Только вы никому не рассказывайте, а то пограничники могут узнать, и тогда конец нашей с вами тайне.
– Только и ты, дядя, никому не рассказывай.
– Могила. Честное пионерское.
На этом они расстались.
Наталья не сразу сообразила, откуда раздавался сильный шум. Окончательно вырвавшись из липких объятий дремы, она наконец поняла, что кто-то громко барабанит в дверь ее квартиры.
– Наталья Юрьевна! Это я, Крутов. Вы слышите меня?
– Да, да. Я сейчас оденусь и выйду, – поторопилась ответить Ковальчук.
Минут за пять она оделась и кое-как привела себя в порядок. После дневного сна она, как всегда, чувствовала себя разбитой.
В коридоре её ждал Крутов.