Они награждают только себя…
Шрифт:
Я зашел в отдел. Виновником моей трагедии был начальник отдела – трудно было понять, чем я ему не угодил. Во мне кипел гнев. В этот момент пришел сам начальник. Я подошел к нему и, собрав все свои силы, начал кричать ему в лицо:
– Ты подлец, ты мразь! Ты соображаешь, что ты творишь? Подонок! Ты увольняешь больного человека, инвалида, за полтора года до пенсии!
Все работники отдела оцепенели. Опустив глаза они с ужасом слушали, как оскорбляют их начальника – человека, которого они всегда боялись и перед которым пресмыкались. От неожиданности начальник опешил, потом нерешительно направился к выходу. Наверно в тот момент он говорил себе: «Пусть подлец, пусть мразь, пусть подонок, но зато живой остался». Обычно люди на моем месте в такой ситуации кричат вслед уходящему:
– Сука
Но смысл этой фразы я выразил в несколько более культурной форме. Я крикнул ему:
– За это твоя совесть будет мучить тебя до конца твоих дней!
Я сел за свой рабочий стол. Гнев в душе перерастал в ярость. В голове пробегали мысли: «Как этот подонок посмел вторгнуться в мою жизнь и поломать ее? Причем без всякого на то повода». Мне было известно, что до меня он таким же подлым образом уволил несчастных людей – беженцев из бывших союзных республик, у которых в нашем городе не было никаких родственников. Ярость нарастала. Я думал: «Неужели на этом заводе не найдется человек, который бы остановил этого подлеца и отомстил бы ему за все? Этим человеком буду я». Следующая мысль была страшной: «Взять молоток и разбить этому скоту голову?» Но опыт солдата и инженера тут же выдал мне все возможные проблемы, которые возникнут при этом: «С первого удара молотком ты не сможешь его вырубить. Он окажет тебе сопротивление, овладеет тем молотком и вырубит тебя самого». Я вспомнил, как во время службы в армии я вступил в рукопашную схватку с противником, бил его прикладом автомата по голове – но настоящего удара нанести ему не мог. Вместо этого у меня получались какие-то слабые толчки – я не мог по-настоящему, с намерением убить, ударить живого человека.
Я постепенно начинал успокаиваться. В голову приходили уже более здравые мысли: «Ты не посмеешь убить человека. Надо искать какой-то другой, более цивилизованный, путь». И тут я вспомнил, что месяц назад этот начальник приказал мне внести в смету большое количество дорогостоящего материала – этот материал не требовался для изготовления механизма. Подписанная мной смета давала право на получение на складе указанного в ней материала. Начальник хотел получить этот материал и забрать его домой – то есть совершить кражу. Никогда за всю свою работу сметчиком я не позволял кому-либо таким образом обворовывать завод. Но в данном случае я должен был выполнить распоряжение начальника. Я нашел правильное решение – внес тот материал в смету, сделал ее копию и потребовал у начальника написать на полях этой копии, что указанный материал внесен в смету по его распоряжению, в чем расписаться. Очевидно, не понимая, что он подписывает себе приговор, начальник выполнил мое требование.
Я нашел тот документ с его подписью, снял с него копию и приложил ее к докладной записке на имя директора, в которой сообщал о факте хищения заводского имущества моим начальником. Все это передал директору. Хозяин завода очень жестоко расправлялся с работниками, совершавшими кражу его имущества. Я понимал, что уже гарантировано мой начальник будет уволен с работы, имея в своей трудовой книжке запись: «Уволен по статье … за хищение имущества». С такой формулировкой этот подлец уже не имел никаких шансов устроиться на приличную работу.
На другой день начальник вызвал меня в свой кабинет. Не поднимая на меня глаз, он произнес: «Из-за твоей докладной у меня большие неприятности. По-человечески помоги мне – забери назад докладную». Конечно, другой человек на моем месте крикнул бы ему:
– Подонок! О чем ты просишь меня? А сам ты что творишь?
Ну не был я кровожадным монстром. Человек просил меня о помощи – пусть это был мой враг. Но мы же должны любить наших врагов. Я ответил ему как старому хорошему другу:
– Я помогу тебе.
В тот же день я забрал у директора свою докладную и порвал ее. Но, как я узнал позже, вскоре после моего увольнения, руководство завода заставило начальника тоже уволиться. Поле этого я несколько раз встречал его в городе – он всегда подходил ко мне и молча протягивал руку. Я жал ему руку и приветливо спрашивал:
– Ну как жизнь?
Он отвечал:
– Нормально, – и спешил
Оказавшись безработным, я еще раз убедился в справедливости пословицы: «Что бог ни делает – все к лучшему». Теперь мне не надо было рано вставать, добираться до завода, напрягать все свои умственные силы для выполнения неимоверно сложной и ответственной работы, стараться угодить начальникам, а после окончания рабочего дня безмерно уставшим добираться домой. К моей пенсии по инвалидности в «Центре занятости» добавили еще небольшое пособие – и я мог довольно сносно жить на эти деньги, нигде не работая. Я даже накопил на сберкнижке приличную сумму на приобретение компьютера.
Мои сыновья были уже взрослыми. Они честно отслужили в Российской армии, так же как я когда-то в Советской. Они были неплохими специалистами по компьютерам. Жили они на родине моей бывшей супруги. Я позвонил им и попросил их приехать ко мне, чтобы помочь мне купить хороший компьютер. Они приехали и сделали все как надо – и в доме у меня появилась эта интересная игрушка. Вскоре я подключил к компьютеру Интернет.
Однажды, перебирая книги, я наткнулся на ту газету 12-летней давности с моей статьей о спасении мальчика. Я перечитал ее. Впечатления были очень яркими.
У меня было много свободного времени. Я часто заходил на городской рынок, в ту его часть, которая называется барахолкой. Там по дешевке можно было купить интересные книги и другие вещи. А еще у меня там было много знакомых, таких же одиноких мужчин, как и я. Мы всегда собирались там и рассказывали друг другу какие-нибудь истории – чтобы не забыть в одиночестве родной язык. Я рассказал им про ту статью в газете с описанием случая, когда один мальчик погиб в воде, а другого я спас. Все слушали мой рассказ с особым интересом. Когда я закончил, меня спросили:
– Ну тебя чем-нибудь наградили за это?
Я ответил:
– Нет.
Кто-то сказал:
– Тебя должны были наградить медалью «За спасение погибавших».
Одна женщина, которая стояла рядом и тоже слушала мой рассказ, возмущенно крикнула:
– Эти сволочи только себя награждают!
Кто-то посоветовал мне:
– Обратись куда-нибудь. Должны наградить. Тем более, сохранилась статья в газете.
Придя домой, я серьезно задумался над этим советом. При этом я вспомнил, что когда-то прочитал в одной книге, как 200 лет назад один русский мужик спас человека, упавшего в прорубь. В тот же день об этом доложили русскому царю. И царь без всяких наградных листов и справок, подтверждающих факт спасения, не откладывая ни на день, наградил спасавшего медалью «За спасение погибавших». Я подумал, что если 200 лет назад существовала такая простая процедура награждения этой медалью, то сейчас эта процедура никак не может быть сложнее. Я считал, что достаточно сообщить о моем поступке нашему Президенту, и он в тот же день наградит меня этой медалью.
Я нашел в Интернете сайт, с которого можно было послать письмо Президенту. С помощью сканера я сделал копию той газеты. Потом написал Президенту письмо с описанием того, как спасал мальчика. В конце письма я сообщал Президенту, что до сих пор не представлен к награждению медалью «За спасение погибавших», хотя сохранилась газета с информацией об этом спасении. Письмо и копию газеты я отправил Президенту.
После этого я позволил себе немного помечтать. Я думал, что в администрации Президента получат мое письмо, распечатают его и в тот же день положат на рабочий стол Президента. Президент прочитает его и, не минуты не колеблясь, размашисто напишет на первой его странице: «Наградить медалью «За спасение погибавших»». Потом меня срочно вызовут в Москву, в Кремль, где в торжественной обстановке вручат эту медаль. Я часто видел по телевизору процедуру награждения в Кремле. Люди там были одеты празднично. После получения награды, каждый из них подходил к микрофону и произносил речь. Значит мне тоже надо будет прилично одеться – с этим не было никаких проблем. Но произносить речь в присутствии такой серьезной аудитории казалось для меня чрезвычайно сложной задачей – я буду сильно волноваться и наверняка опозорюсь с этой речью. Я решил, что заранее напишу речь и выучу ее наизусть – может быть все пройдет нормально.