Они придут и удивятся
Шрифт:
Впрочем, в какой-то степени изменников можно было понять: вся их жизнь на родине была омрачена проблемой, решить которую представлялось возможным лишь в Европе. А дело было в несчастливом наборе хромосом, которые почему-то соединились не так, как надо, что сказалось на потомстве во всем остальном благополучной семейной пары, а именно на единственной дочке-дебилке. Пока девочка была маленькой, странности ее поведения можно было объяснить юным возрастом, задержкой психического развития и особенностями ранимой нервной системы. Но когда Маша выросла и превратилась во взрослую дородную и абсолютно неуправляемую девицу, ее неполноценность стала бросаться в глаза. И хотя все время девушка проводила в доме или в саду под бдительным оком матери, пресекавшей все контакты дочери с окружающим миром, сплетни о «психованной» разносились по поселку и с удовольствием передавались
Священник, вне сомнения, был прав, и семья начала по-тихому готовиться к переезду в Германию, ныне столь же гостеприимную для евреев, сколь нетерпимую к ним семьдесят лет назад. Сложилось все как нельзя удачно – не устающие каяться немцы предоставили семье небольшую квартирку на окраине крупного города, оплатили учебу супругов на курсах немецкого языка и даже предоставили работу почти по специальности – ей в музыкальной школе для детей-инвалидов, ему – в цехе машиностроительного завода. А что, там физика очень даже нужна. Машу, само собой, устроили в приют, где больные жили в просторных палатах, хорошо питались, а по воскресеньям их возили в цирк или на прогулку в городской парк.
Но Маривану благополучие уехавших волновало мало. Она была полна переживаний и недобрых предчувствий – кто поселится теперь по соседству? Не дай бог, шумная молодежь или того хуже – алкаши. Впрочем, алкашам соседский особняк был не по карману, но все равно было боязно. Когда же Маривана в окно увидела нового хозяина дома – солидного взрослого мужчину с импозантной сединой и на «Лендровере», сердце ее возрадовалось. Такой не будет напиваться и блевать под окнами, как барачное население слева. И матерные частушки дурным голосом орать тоже, вероятнее всего, не станет. Должно быть, он крупный бизнесмен или даже большой чиновник – мечтала Маривана. Автомобиль у него огромный, поступь тяжеловесная, значительная – стало быть, человек достиг в жизни определенных высот. Может и ей, всеми брошенной старухе, какую-нибудь помощь окажет по-соседски. Например, в поликлинику ее свозит в Пушкино – анализы сдать, провериться, а то племянник, чурбан черствый, второй месяц только обещает. А на «Лендровере» Маривана с удовольствием бы прокатилась, чтобы все кругом обалдели. Вот помнится, со вторым мужем, партийным функционером, да на казенной «Волге»… Подружки от зависти лопались. Да что подружки – прохожие на улице оборачивались, когда она, да с мужниным шофером, да в новом ярко-розовом костюме-джерси, из-за границы привезенном… Да, были времена, только вспоминать о них и осталось.
Но чем дальше, тем больше мучили Маривану сомнения: раз сосед такой солидный и богатый, значит, должен быть женат. Вдруг жена его окажется молодой хорошенькой стервой, с которой Мариване не о чем говорить будет? Или еще хуже – вдруг у него дети? Писк, визг, сопли… И это при том, что забор между их домами не по-современному низкий и редкий, так что весь участок просвечивает сквозь кусты. А если эти дети станут носиться, в мяч играть? Они же спать ей не дадут, а сон у Мариваны тонкий, чуткий, как у всех стариков… С дебильной Машей проблем не было – сидела в саду на качелях да бубнила себе что-то под нос тихонько, Мариване не мешала. Один раз только напугала старушку – подскочила к забору и давай лаять по собачьи и штакетины зубами грызть. Но мать тут же прибежала, Машу в дом уволокла, лекарствами напичкала, и приступ прошел.
Вот такие нерадостные мысли тревожили Маривану, пока она наблюдала за новым соседом – как он по-хозяйски обходит участок, осматривает яблони, стучит ботинком по сломанной скамейке: надо поправить. Сразу видно, хозяин. Семьи пока не видно, оно и к лучшему. Может, повезет Мариване и окажется новый владелец бездетным, одиноким, готовым помочь престарелой соседке? Вдруг и ей скамеечку поправит, а то одна доска совсем сгнила… От племянника дождешься, как же.
Попробовала обсудить вопрос с Настей – приходящей помощницей по хозяйству. Но Настя – дура ограниченная, каких свет не видывал, ничем в жизни не интересовалась. Про соседа ничего не знала и не любопытствовала даже, кто такой, откуда приехал. Только и знает, как сумки из магазина таскать и стряпать. Готовит, правда, вкусно, но пол моет халтурно: середину вымывает, а в углах пыль оставляет. Маривана сколько раз ее носом тыкала – бесполезно.
– Ты бы, Настя, сходила к нему, познакомилась, – настаивала Маривана. – Узнала бы, чем занимается, откуда приехал, что за человек.
– Да вам-то какая разница, Маривана, – отмахивалась недальновидная Настя. – Человек и человек. С виду приличный, дом не подожжет, что еще надо? Целоваться вам с ним, что ли?
Настя, деревенщина, приличным манерам обучена не была и говорила всегда то, что думала.
– Глупая ты, – поучала Маривана. – Откуда знать, что может в жизни пригодиться?
Сама Маривана не раз убеждалась в том, что вовремя собранные сведения помогают решать многие жизненные проблемы. Вот, к примеру, когда Маривана решила снова выйти замуж после того, как второго мужа посадили за растрату, она очень умело использовала некую имеющуюся информацию, чтобы расположить к себе влиятельного и надежного человека… Ах, вздохнула Маривана, одного не предусмотрела – таким редкостным занудой оказался третий муж, царство ему небесное! И то не так, и это не этак… Доворчался до инсульта и слава богу, а то прямо с души воротило…
– Пойди и скажи, что соседка, Маривана, приглашает в гости на чай, – приказала Маривана. – Не самой же мне с больными ногами к нему топать.
Здесь Маривана лукавила – при желании она могла пройти несколько километров без отдыха, но неприлично было навязываться самой. Пусть лучше эта бестолковая Настя сбегает с поручением – заодно расскажет ей, как обустроился новый сосед.
Настя похлопала круглыми глупыми глазами и нехотя потащилась выполнять задание. Время было вечернее, сосед был дома, что можно было видеть по ярко освещенным окнам. Маривана стояла у окна и подслушивала: вот Настины шаги по дорожке, вот резкая трель звонка… Скрип открываемой двери, мужской голос, слов не разобрать… Настин голос, короткий разговор… Все стихло, потом снова шаги по дорожке. Топает как слон эта Настя, килограммов девяносто, хоть и молодая. А Маривана в ее возрасте была тоненькая, как березка.
Возвратившись, Настя доложила: мужчина в доме один, следов жены и детей не видать, за приглашение на чай благодарил, но отказался – сегодня устал сильно. Сказал, в другой раз – обязательно.
Ну что ж, в другой раз так в другой раз, – согласилась Маривана. При всей своей скудности информация, добытая Настей, ее вполне устроила. Жилец-то, похоже, одинокий. Значит, мы с ним подружимся.
История вторая. Прыжок с моста
Ранним октябрьским утром, когда еще и не думало рассветать, в отделение полиции Сокольнического района заявился странный гражданин. Хмурый заспанный дежурный, незадолго до этого визита устроившийся наконец вздремнуть на коротком дерматиновом диванчике и так некстати разбуженный нежеланным посетителем, недовольно рассматривал молодого мужчину и привычно фиксировал в протоколе все детали: гражданин явился в отделение сам, совершенно голый и мокрый (хотя дождя на улице не было), причинное место прикрывал номерной автомобильной табличкой (номер Х 356 ЕР 197 регион), с физическими повреждениями в области лица. Пострадавший плакал, размазывал по лицу кровь и слезы одной рукой, другой намертво вцепившись в табличку.
Приехавшие столь же хмурые медики констатировали шок, переохлаждение и отсутствие двух передних зубов вследствие прямого удара – скорее всего, металлическим предметом. Никакой опасности для здоровья потерпевшего не существовало, так как от потери зубов никто не умирает, а прогулка в голом виде утром по Москве даже может иметь закаливающий эффект. Руки-ноги мужчины были на месте и функционировали как положено, голова была цела, хоть и соображала плохо. Медики отбыли, посоветовав согреть и успокоить потерпевшего, поскольку никакой иной помощи ему не требовалось. Полиция, хоть и с неохотой, но проявила сострадание: гражданина завернули в грязный флисовый плед, под которым так и не удалось поспать дежурному, и напоили горячим чаем из полицейских запасов. Даже после этого гуманного акта выяснить суть происшествия оказалось делом непростым, поскольку гражданин продолжал всхлипывать, икать и цепляться за автомобильный номер, который у него опять-таки из гуманных соображений пытались отобрать.