Они совсем не страшные, детка!

Дарк Чеслав

— И это удивительно. — Мишель посадила последний саженец и обильно полила остатками воды новую грядку. — Мы смогли связаться с Амстердамом, Москвой, Лондоном, Мичиганом и еще с кучей городов. Мы нашли способ общения, который не смогут оборвать враги, и теперь мы можем обмениваться накопленным опытом.

— Да-да, я слышала. — Негритянка сложила руки на груди. — Господи, когда я вижу, как люди собирают эту бомбу мне становится страшно!

— Они верят, что у них все получится. Американцы рассказали нам, как можно уничтожить Маркор и мы хотим попробовать.

— Может быть ты и права, дочка. Я отжила свой век, а вы еще молоды. У вас должен быть шанс на другую жизнь. Я повидала все, и гонения на чернокожих, голод, безработицу.

Я успела хлебнуть этой жизни столько, что когда мне пора будет в последний путь, я не захочу еще одной ложки. Но вам… вам стоит побороться за свою жизнь.

— Да, — уверенно сказала девушка, лучезарно улыбаясь, — мы теперь знаем пришельцев намного лучше. Спасибо молодому ученому из норвежского убежища. Может быть со временем, мы найдем способ бороться с ними напрямую.

— Будет лучше если я не доживу до этого. Мое сердце не выдержит этой картины. Война не женский удел. Мне хорошо здесь, с растениями. Они спокойные и нежные. С ними забываешься.

— Согласна. Я тоже не собираюсь идти на поверхность и размахивать оружием. Просто хочется зажить нормально, без оглядки. Не бояться выходить на улицу и смотреть на небо…Сейчас мы можем общаться. Кто знает, что произойдет завтра?

* * *

Тело осторожно опустили на койку. Одна из девушек-медсестер скатала старое полотенце валиком и положила под голову. Другая приложила марлю к страшной ране на животе, третья попыталась обработать рану на лице второго потерпевшего, который стоял рядом, но он только отмахнулся. Девушка растерянно глянула на доктора Беверли. От сделал знак головой и подошел к лежащему на кровати.

— Как его состояние? — Спросил человек средних лет, стоящий у входа. Он опирался спиной о дверной косяк с очень суровым выражением на лице.

Беверли приподнял окровавленные лохмотья одежды и внимательно осмотрел рану.

— Ранение проникающее и очень глубокое. — Минуту спустя сказал доктор. — Мы обработали ее, но лучше наложить швы.

— То есть жить он будет?

— Эм, да.

— Хорошо. — Человек с суровым лицом выпрямился и направился к кровати. — Значит он будет с нами когда я буду надирать ему задницу!

— Ксандер, — внезапно заговорил раненый, — я готов выслушать все, что ты хочешь сказать! Я буду слушать внимательно и обещаю, заметь, обещаю ничего не говорить! Быть тихим как мышка! Только пожалуйста, — его взгляд упал на доктора, — пусть он уйдет! Иначе я задушу его своими же кишками!

Доктор открыл было рот, чтобы высказать возмущение подобным хамством, но поднятая вверх рука остановила его.

— Выйдите все. — Скомандовал он. — А ты, Коди, — парень с кровью на лице не успел ретироваться, — будь добр, задержись.

Наступила неловкая пауза, во время которой были слышны шаги уходящих, да разгневанное бормотание доктора Беверли. Наконец стало тихо.

— Макс, — заговорил Ксандер опускаясь на старый скрипучий стул, — объясни мне пожалуйста, что все это значит?

— С чего начать?

— Мелкий засранец, ты еще шутишь?! Ты понимаешь, что поставил под угрозу не только свою жизнь, но и жизнь этого парня! — Он резко указал пальцем на Коди.

— Он сам согласился. — Робко запротестовал Макс.

— Молчи! Как ответственный за безопасность, единогласно выбранный три года назад, я имею право наказать тебя за нарушение дисциплины. Тебя и твоего дружка. Ты хоть понимаешь какой опасности ты нас всех подвергаешь? И ты делаешь это систематически, и ничто не может тебя вразумить! — Человек вскочил со стула, разгорячаясь все больше. — Ты постоянно выходишь на поверхность без разрешения, ты уходишь далеко от убежища и позволяешь себе попадаться на глаза врагу! Мы и так потеряли непростительно много людей, а сейчас они нужны как никогда! Сейчас, только сейчас у нас появился крохотный шанс на настоящее выживание! А ты собираешься все испортить? Да ведь если эраки узнают где мы прячемся мы все погибнем! Ты понимаешь это?!

Неужели ты не думаешь про женщин и детей? Ты не думаешь о себе, но ты подумай о других! Они хотят выжить и прикладывают максимум усилий для достижения общей цели, а ты?! Твое поведение непростительно! Тебе плевать на людей, тебе важны лишь собственные амбиции! Свое эго! Послушай, если бы мы были в другом положении, я бы выбросил тебя на поверхность и предоставил тебя своей судьбе! Но я поступлю иначе. — Ксандер выпрямился и заложил руки за спину, прямо как настоящий военный. — Как только ты поправишься, ты будешь работать вместе со всеми. Будешь помогать выращивать растения и копать тоннели убежища и никогда, больше никогда не выйдешь на поверхность. Хватит с нас твоих приключений. Если ты не можешь совладать с собой, придется тебе в этом помочь.

— Ксандер, — холодным тоном заговорил Макс и выпрямился на кровати, корчась от боли, — можешь командовать сколько угодно, но не тебе указывать мне что делать. И не смей упрекать меня в пофигизме. Где бы вы были, если бы мы с Коди не сделали Концентию? Да, нам пришлось врать и уходить по ночам, да это было опасно, но разве оно того не стоило? Разве не благодаря нашим усилиям человечество снова может общаться на расстоянии? Разве не мы помогли построить гидропонную площадку на которой вы растите свои помидоры? — Он попытался встать. Коди подскочил к нему и удержал на месте, положив руку на плечо. Чувствуя поддержку друга, Макс выпрямился и посмотрел в глаза человека напротив, с вызовом, достойным восхищения. — Беверли успел засрать тебе мозги, поэтому я не захотел говорить при нем. Знаешь, откровенно говоря мне действительно плевать. — Его лицо исказила гримаса боли, он прижал рукой рану. — Только плевать мне как раз на себя. Мне все равно подохну я или нет. Я не собираюсь жалеть свою шкуру, если это потребуется. Я знаю одно — произошло что-то очень важное, что-то грандиозное и нам нужно действовать. Все стало меняться и это не остановить. Два с половиной года назад мы тихо сидели здесь, не смея рыпнуться, в душе надеясь что когда-нибудь начнется настоящая война. Она началась. Эраки сказали свое слово. Теперь наш ход.

— О чем ты говоришь?

— Телепатия, — заговорил Коди, — это только начало. Это первый виток цикла. У нас появилась связь, а вместе с ней информация.

— Помнишь норвежца, Верманда?

— Да, но причем тут он? — Ксандер был растерян.

— Он помог наладить контакт с американцами, взорвавшими Маркор. И он же изучил тела эраков.

— И что из этого?

— Знаешь, почему мы сбежали сегодня? Это была проверка. — И, отвечая на непонимающий взгляд, он обнажил широкий разрез на животе, откуда сочилась алая жидкость. — Бенедикту нужно было проверить и мы проверили. Они выстрелили несколько раз, Ксандер, несколько раз. А брюхо я прошил упав на кусок железяки!

Глаза Макса сверкали, а Коди улыбался. Один Ксандер все еще ничего не понимал.

— Не понимаю. — Раздраженно сказал он.

— Они промазали, Ксандер. — Макс торжествующе смотрел на ответственного за безопасность. — Они промахнулись.

* * *

— Нет времени, это не может ждать!

— У тебя должен быть очень веский повод прерывать общее собрание, сынок. Мне становится все труднее справляться с ними.

— Не волнуйтесь Генерал, — двигаясь по длинному коридору, Верманд резко свернул направо, — очень скоро Вам это не понадобится.

— Постарайтесь убедить меня, Профессор. Обстановка в мире сейчас накаляется с каждым днем, а в убежище она вообще стала нестабильной. Еще немного и произойдет революция.

— И это будет самой большой ошибкой человечества. — Бенедикт толкнул рукой дверь и скрылся внутри комнаты. Генерал последовал за ним. — Сейчас как никогда нам нужно единение. Большая часть мира уже поняла это, пора бы и нам.

— Я согласен с тобой, — Генерал опустился на стул стоящий у кровати, — но нам пока нечего предложить им.