Они уходят
Шрифт:
Алиана, по моему впечатлению, была неприятно удивлена, когда услышала мое предложение зайти на чай, однако, отчего-то согласилась. И тогда мне показалось, что я для нее тоже играл роль мужа на час, и от этого мне на душе стало легко и спокойно. Никакого чая, понятное дело, у нас не получилось. Я набросился на нее, как только мы вошли в дом и закрыли за собой дверь. Она была явно ошарашена моим напором, но ничуть не сопротивлялась, и к приходу родителей мы уже успели закончить, и я быстро вытолкал ее из квартиры, рассчитывая больше никогда с ней не встречаться. Очевидно, ее не впечатлили мои старания, она морщилась и выглядела отстраненной, и я почувствовал себя полным идиотом, в тот же вечер дав себе торжественную клятву никогда больше не иметь дела с фригидными особами. И тут же удалил ее номер из адресной книги телефона.
Но у меня не вышло отделаться от нее. В следующий раз Алиана позвонила сама и пригласила провести вечер в ее новом доме. С тех пор мы больше не расставались, если только можно назвать отношениями и семьей то, что было между нами.
И эта восторженная запись в дневнике, явственно свидетельствующая о том, что моя жена когда-то была сильно в меня влюблена, окончательно выбила меня из колеи. Я обхватил руками колени и прилег на жесткую софу, подложив под голову тетрадь. Как же так вышло, что она меня разлюбила?
Глава 7
Я убрал дневник под подушку, не решаясь продолжить чтение, и набрал номер Оранты. Мне ответил сонный голос, и я робко поинтересовался насчет завтрашней встречи. Мы договорились, что я подъеду после обеда вместе с подругой Али, за которую я вынужден был выдать Бету, дабы не вызывать лишних подозрений.
Проснулся я рано и долго ворочался, думая, как убить время до полуденного поезда. Я нехотя поднялся, прошлепал в ванную, потом поставил чайник и отправился одеваться. Натягивая джинсы, я услышал вдруг легкий шорох и, обернувшись, заметил на полу вылетевшую из кармана визитную карточку. «Клебб!» – внезапно осенило меня. Я наскоро натянул первую подвернувшуюся под руку футболку, проглотил чай с бутербродом и выбежал из дома.
Я очень торопился и на бегу едва не споткнулся о невнятного вида субъекта, сидевшего прямо на асфальте чуть поодаль от нашего дома.
– Мистер! – закричал он, завидев меня. – Мистер, я вижу, Вы при деньгах и не откажете несчастному нищему в куске хлеба…
– Что? – поморщился я брезгливо. – Хлеба? Да тебе еще и сорока нет, – я ухватил его за шкирку и протащил несколько метров впереди себя.
От слабости он еле волочил ноги и даже не сопротивлялся. Я дотолкал его до ближайшего магазина с вывеской «Требуются грузчики» и изо всех сил приложил его лбом к объявлению.
– Вот тебе хлеб, который ты заработаешь собственными руками. И не смей ошиваться на моей улице! Ты меня понял?
Он медленно кивнул, потирая ушибленный лоб, и заковылял прочь, даже не посмотрев в сторону магазина. Я отряхнул куртку и хотел было идти дальше, но заметил вдруг, как за всей этой сценой молча наблюдал один из покупателей, стоя в дверях магазина. Я покраснел, замялся и, порывшись в карманах, бросился догонять нищего, а, догнав, извиняясь, сунул ему в руку несколько монет и заторопился к Клеббу.
Клиника, где он принимал, находилась в двух кварталах от нашего района, и я предпочел добираться до нее пешком, хотя и бежал практически всю дорогу, и когда влетел в кабинет Клебба, даже не удосужившись постучаться, долго пытался отдышаться, рухнув на топчан рядом с письменным столом. Доктор снял очки и внимательно осмотрел меня, потом подошел, пощупал мне пульс и деловито осведомился:
– Астма?
Я помотал головой и приподнялся на локте:
– Это Вы проводили вскрытие женщины, погибшей в автокатастрофе несколько дней назад? Ее звали Алиана, я ее муж.
– А, вот в чем дело, – покачал головой Клебб и вернулся за стол. – Вскрытие проводили в морге, я лишь составлял заключение на основании предоставленных данных.
– Шериф сказал мне, что за два дня тело разложилось практически полностью, поэтому они вынуждены были кремировать ее. Я хочу получить разъяснения.
Клебб пожал плечами:
– Такое бывает.
– Бывает? Чтобы даже в морге тело чуть ли не на глазах превращалось в груду костей?
– Послушайте, мистер…
– Тругор.
– Мистер Тругор, причина смерти Вашей супруги – внутреннее повреждение органов, несовместимое с жизнью. Чего Вы еще от меня хотите?
– Я хочу знать, почему тело Алианы кремировали, не получив на то разрешения ее единственного родственника. Вы ведь понимаете, что я могу подать в суд, и тогда все, что Вы пытаетесь скрыть, все равно выйдет на поверхность. Поэтому Вам лучше не упираться и все мне рассказать, у Вас нет иного выхода.
Клебб побледнел, он осознавал справедливость моих слов, хотя, судя по выражению лица, явно не ожидал, что я прибегну к подобным аргументам.
– Понимаете, мистер Тругор, такой эффект может возникать в разных обстоятельствах. В том числе при приеме некоторых лекарственных препаратов, ускоряющих разрушение клеток и тканей…
– А подробнее? – настаивал я.
– Подробнее знать можете только Вы, я всего лишь писал заключение о вскрытии.
– И что, Вы не нашли в ее организме следов этих лекарств?
– Если она не принимала их как минимум неделю перед аварией, то шансов обнаружить такие следы практически нет. Да мы и не стремились к этому, вскрытие было условным: причина смерти и без того очевидна.
Я взял с его стола лист бумаги и протянул ему:
– Список, пожалуйста.
– Что?
– Составьте список тех препаратов, которые могут вызывать подобный эффект разрушения организма.
Клебб вяло пожал плечами, и через пару минут передо мной лежал внушительный список из тридцати семи позиций. Я вежливо поблагодарил доктора и откланялся.
Перед поездкой к Оранте оставалось совсем немного времени, и я оставил изучение лекарств до вечера, тем более, что возле дома меня уже ждала недавно подошедшая и начавшая волноваться Бета.