Они живут рядом со мной (сборник)
Шрифт:
Отступило сильное животное, оставив в покое своего собрата того же пола… Что руководило тут соперниками, что остановило драку и помогло первому лису удержать за собой занятый стол?.. Может быть, тут определил все закон личной территории — может быть, второй лис ненароком забрел в чужое хозяйство?.. Нет. Мой дом никогда не входил ни в одно из лисьих владений, и рыжие гости стали появляться поблизости лишь с началом зимы, причем дорогу к моему дому давно прознали не только эти два животных — не так уж редко сюда наведывались и другие пронырливые родственники моих сегодняшних ночных гостей. Скорей всего заснеженная полянка под моим окном была своеобразной общественной столовой для всех лис, обитавших в округе…
Нет, не закон чужой территории остановил драку. В этом меня еще раз убедили те же самые два лиса, которые и на следующий день пожаловали ко мне в гости.
Вчерашнему неудачнику пришлось на этот раз поторопиться, и он успел занять столовую до прихода соперника. Соперник, так же как и вчерашний запоздавший лис, обошел кругом счастливого сородича, покосился на его поднятый хвост и воинственно задранную голову и примирительно отступил. В эту ночь пришлось остаться голодному вчерашнему хозяину рыбных отбросов…
Так, может быть, рядом с законом территории существует у животных и другое незыблемое правило — право собственности на добытую пищу, если эта добыча досталась тебе на ничейной земле?
Помните мой рассказ о том, что каждый взрослый медведь имеет право на свой собственный «дом»?.. Эти «дома» животные занимают с начала лета до периода берлог. Во время зимнего сна медведей их «дома» пустуют. Хозяева не вступают во владения своими хозяйствами и сразу весной, когда пробуждаются после долгого зимнего сна, отощавшие и голодные. В это время почти совсем нет растительной пищи для медведя, и пробудившиеся звери отправляются охотиться на лосей. Медведь идет за лосем, идет туда, куда направляется добыча. И в это время у медведей нет личных территорий, нет «вспаханных полос», забыты всякие границы — зверей ведет по охотничьей тропе только Голод.
Я не был свидетелем самого события, которое разыгралось в тайге всего часа за три до моего прихода. И как часто случалось, мне оставались только следы — на этот раз следы оставались на синем ноздреватом весеннем снегу…
Снег был перемешан копытами лося и лапами не очень большого медведя. Потом лось упал. Медведь оттащил свою добычу в густой ельник, часть уничтожил, а остальное закидал лапником и снегом. Я обошел место происшествия и неподалеку обнаружил еще один, широкий на шаге и довольно внушительного размера, след хозяина тайги.
Большой, тяжелый медведь, видимо, издали почуял запах крови и направился к возможной поживе… Но добыча принадлежала другому охотнику, этот удачливый охотник все еще крутился около сваленного лося, и непрошеному гостю пришлось уйти ни с чем.
Я не знаю, оповестил ли хозяин добычи своего соперника грозным ворчанием, как сделал это тот самый медведь, с которым столкнулся я нос к носу на болоте, но, как ни старался я, ни следов схватки, ни даже свидетельств попытки отнять чужую добычу не нашел. Тяжелый, большой медведь, оказавшийся непрошеным гостем, может быть, и с недовольным ворчанием обошел чужой стол и не спеша удалился…
О спрятанном лосе хозяин добычи помнил. Уже на следующее утро он снова пожаловал к зарытому мясу, плотно позавтракал и ушел отдыхать. Вчерашние следы животных успели осесть, расползтись под солнцем, и рядом с этими оплывшими вчерашними следами-ямами теперь заметно выделялись сегодняшние свежие следы. И свежие следы опять рассказали мне, что и сегодня к чужому столу намеревался попасть непрошеный гость — это был все тот же самый, вчерашний, большой медведь…
И на этот раз попытка пристроиться к чужой добыче окончилась неудачно — видимо, оба медведя снова встретились с глазу на глаз, и хозяин стола опять как-то предупредил грозного гостя. И непрошеный гость снова отступил. Правда, на этот раз он не ушел далеко. Он мирно дождался, когда хозяин позавтракал, удалился, и только тогда осторожно подошел к остаткам чужой трапезы… Об этом мне рассказала еще одна глубокая борозда совсем свежих медвежьих следов, которая появилась здесь не более часа тому назад…
По всему получалось, что и медведи, упрямые индивидуалисты, не знакомые ни с какими правилами стаи, стада, тоже уважали право собственности собрата на добытую пищу… Но для окончательного утверждения этого правила я должен был ответить сам себе еще на один вопрос: «А не была ли хозяином добычи медведица?» Ведь перед медведицей мог отступить не только случайный гуляка, но и сам законный хозяин обеденного стола — здесь уже приобретал силу другой закон животных — закон уважения, а подчас и подчинения самке-матери…
Внешний вид следа никак не говорил о том, что удачливым охотником была медведица, — след лапы этого зверя не был таким деликатным, как у таежной гранд-дамы. К тому же я хорошо знал всех своих соседей-медведей и мог почти без ошибок определить, кому из них принадлежит тот или иной след…
След медведицы всегда выдавали и медвежата — они вечно крутились около матери, и только в период гона подросшие малыши ненадолго оставались одни. Но до гона было еще далеко, еще не сошел снег и не пообсохли таежные тропы, а небольших следов-ямочек, которые оставляют на снегу медвежата, мне отыскать нигде не удалось. А если это была молодая самка, еще не успевшая обзавестись потомством?.. Нет, след удачливого охотника был слишком велик для медведицы-подростка…
Пожалуй, теперь было все за признание права собственности на добытую пищу и у этих серьезных животных. Закон природы, который отвергал клыки как средство жить только сильному, существовал и у медведей.
Мне не раз приходилось слышать от людей, знакомых с медведями большей частью по цирку или по зоопарку, что самец-медведь порой не отказывается полакомиться чуть ли не своим собственным сыном… Я всегда пытался отвести это обвинение от добродушных, покладистых животных, но мне тут же приводили в пример семейство горилл, заключенных в клетку: самец-горилла, вполне мирившийся на воле с присутствием самки и своего потомства, в заточении тут же превращался в убийцу жены и детей… Действительно, такое случалось, и не раз… Что это?.. Бунт свободолюбия или восстание против ограниченности территории?.. Не знаю. Но на воле, в стаде горилл такового вроде бы никогда не наблюдалось… Возможно, что и большой, сильный медведь, лишенный воли, запертый в четырех бетонных или стальных стенах клетки, может превратиться в убийцу без каких бы то ни было ограничений. В заточении зверь лишен той обстановки, того мира, для которого он был создан, где жил и совершенствовался, где складывались законы его поведения…
Территория крупного взрослого медведя-самца давно была обследована мной и тщательно перенесена на лист бумаги. Она прекрасно стыковалась с соседними медвежьими «домами». Среди соседей этого медведя была и медведица с двумя медвежатами, которые вот-вот должны были покинуть свою мамашу и отправиться в самостоятельную дорогу.
Соседи никогда не сходились слишком близко, их следы нигде не пересекались, и в тайге с весны до осени был мир и тишина. Но вот медвежата наконец отошли от матери, и я был приятно удивлен, что один из них устроил себе свое собственное хозяйство рядом с тем «домом», где не так давно появился на свет и где теперь оставалась его мать.