Оно

Кинг Стивен

– Представь на минуту, что это легкое, – сказал он. – Твоелегкое. На самом деле, конечно, нужно было бы надуть два шарика, но у меня после рождественской распродажи остался всего один...

– Мистер Кин, можно я возьму свой ингалятор? – у Эдди в голове начинало шуметь. Его дыхательное горло все плотнее сжималось. Сердце колотилось все сильнее, на лбу выступили капли пота. Бокал с шоколадным коктейлем стоял на углу стола мистера Кина, и вишенка, лежавшая на поверхности взбитой пены, начинала медленно погружаться в нее.

– Подожди-ка

минутку, – сказал мистер Кин. – Прислушайся к моим словам, Эдди. Я хочу тебе помочь. Кто-то должен это сделать. Если Расе Хэндор недостаточно мужествен для этого, придется сделать это мне. Твое легкое – как этот шарик, только окружено мышцами, и эти мышцы управляют им, как руки человека управляют кузнечными мехами, понимаешь? У здорового человека эти мышцы сжимают и расширяют легкое. Но если хозяин этого здорового легкого будет все время напряжен, мышцы перестанут помогать ему и начнут мешать. Смотри!

Мистер Кин обхватил воздушный шарик своей костлявой рукой, покрытой желтоватыми пятнышками, и сдавил его. Шарик вздулся под и над его кулаком, и Эдди зажмурился в ожидании хлопка. Одновременно он прекратил дышать, наклонился над столом и схватил ингалятор. Плечом Эдди задел тяжелый бокал с коктейлем. Бокал упал на пол и разбился с оглушительным грохотом.

Но Эдди в этот момент было не до бокала. Он стащил с ингалятора колпачок и, засунув его наконечник себе в горло, нажал на кнопку. Мальчик начал прерывисто дышать, и в его голове пронеслось паническим роем, как это всегда случалось в момент удушья: Ну, пожалуйста, мамочка, я задыхаюсь, я не могу ДЫШАТЬ, о Господи, Господи, Боже мой, я не могу ДЫШАТЬ, ну пожалуйста, я не хочу умирать, не хочу умирать, ну, пожалуйста...

Распыленное лекарство из ингалятора осело на воспаленных стенках глотки, и Эдди снова мог дышать.

– Извините, – сказал он, чуть не плача. – Я не хотел... Я сейчас все уберу и заплачу за бокал.., только не говорите ничего моей маме, ладно? Извините, мистер Кин, я просто не мог дышать...

Снова послышался отрывистый стук в дверь, и показалась голова Руби.

– Что...

– Все в порядке, – резко оборвал ее мистер Кин. – Оставь нас одних.

– Ну извините! – сказала Руби, закатив глаза, и захлопнула дверь.

Эдди снова начал хрипеть. Он еще раз приложился к ингалятору и снова начал мямлить извинения. Мальчик перестал только после того, как увидел, что мистер Кин опять улыбается своей слюдяной улыбкой. Руки аптекаря были сложены на груди. На столе лежал воздушный шарик. Вдруг у Эдди мелькнула догадка. Он попытался убедить себя в том, что она совершенно несостоятельна, но не смог. У мистера Кина был такой вид, как будто приступ астмы у мальчика доставил ему гораздо больше удовольствия, чем кофейный коктейль.

– Не волнуйся, – убеждал Эдди мистер Кин. – Руби все потом уберет, и, если хочешь знать правду, я даже рад, что ты разбил бокал. Потому что я пообещаю ничего не говорить твоей маме о бокале, если ты пообещаешь ничего не говорить о нашем разговоре.

– Конечно, я обещаю, –

с нетерпением сказал Эдди.

– Отлично, – отозвался мистер Кин. – Мы поняли друг друга. Теперь ты чувствуешь себя гораздо лучше, не так ли? Эдди кивнул.

– А почему?

– Почему? Ну я ведь принял лекарство... – Эдди посмотрел на мистера Кина точно так же, как смотрел на миссис Кейси в школе, когда не был полностью уверен в своем ответе.

– Но ведь ты не принимал никаких лекарств. Ты принял плацебо.Плацебо, Эдди, это такая штука, которая похожа на лекарство по вкусу и цвету, но не является лекарством. Плацебо – не лекарство, потому что в нем нет активных ингредиентов. Или если считать его лекарством, то это лекарство совершенно особого рода, лекарство для головы, – мистер Кин улыбнулся. – Понимаешь это, Эдди? Лекарство для головы.

Эдди все прекрасно понимал: мистер Кин только что назвал его сумасшедшим. Но вслух он прошептал:

– Нет, я не совсем понимаю.

– Позволь рассказать тебе одну небольшую историю, – начал аптекарь. – В 1954 году в Депольском университете был проведен ряд экспериментов на больных, у которых была язва желудка. Сотня пациентов получила таблетки. Всем им сказали, что это таблетки от язвы, но половине из них на самом деле дали плацебо.., совершенно безобидное вещество в одинаковой розовой оболочке, – мистер Кин захихикал, как человек, который рассказывает не об эксперименте, а о каком-то забавном происшествии. – Из этих ста пациентов девяносто три сказали, что чувствуют себя гораздо лучше, а состояние восьмидесяти одного и в самом деле улучшилось. Что ты теперь скажешь? К какому выводу приводит этот эксперимент?

– Не знаю, – слабо ответил Эдди.

Мистер Кин торжественно указал на свою голову.

– Большая часть болезней начинается здесь, вот что я скажу. Я занимаюсь лекарствами много лет, и я узнал об эффекте плацебо задолго до исследования этих врачей из Депольского университета. Обычно плацебо приходится давать пожилым людям. Такой старик или старуха приходит к доктору, не сомневаясь в том, что у него или у нее сердечная болезнь, рак, диабет или еще какая-нибудь чертовщина. Но в большинстве случаев ничего этого нет и в помине. Они плохо чувствуют себя из-за старости, вот и все. Но что остается делать доктору? Сказать им, что они похожи на часы с севшими пружинами? Хм! Да ничего подобного! Доктора не упускают случая получить гонорар, – на лице мистера Кина играла насмешливая улыбка.

Эдди просто сидел и ждал, пока все это наконец закончится. Ты не принимал никаких лекарств -эти слова жгли его память.

– Доктора ничего не рассказывают им, и я тоже. К чему это? Когда-нибудь старики будут приходить ко мне с рецептом, на котором так и будет написано: «Плацебо», или: «Двадцать пять гран Голубого Неба», как обычно писал старый доктор Пирсон.

Мистер Кин захихикал и приложился к соломинке в бокале с кофейным коктейлем.

– Ну и что же в этом плохого? – спросил он у Эдди и ответил на свой вопрос сам: