Оноэ и Идахати
Шрифт:
Кандзи. Славно так выпить. (Смотрит на небо.) Что это с погодой? Дождь собирается?
Слева появляется пария Усидзо, в руках у него вяленый осьминог.
Усидзо. Эй, Кандзи! Старшина еще не возвращался?
Кандзи. Скоро, наверное, будет. Уж пора. Э… да у тебя осьминог!
Усидзо (усаживаясь на галерее). Сегодня, говорят, день рождения старшины… Вот тебе и закуска – когда чокнемся. Плохо, что ли?
Кандзи. Все сойдет. Ну-ка, глотни. Как раз хорошо подогрелось. (Протягивает ему сакэ.)
Усидзо (пьет). Что это у вас? Страшный дым. Кто-нибудь в кухне?
Кандзи. Да этот мерзавец бонза. Рис варит.
Усидзо (кричит в сторону кухни). Эй, ты! Будет тебе дымить. Тут крыс нету.
Кускэ (из кухни). И каких еще два здоровых крысака.
Усидзо. Это ты кого так обзываешь?
Кандзи. Смотри, живо ноги переломаю.
Кускэ. Как бы тебе самому башку не свернули.
Кандзи. Ах ты, бонзишка проклятый! Еще разговаривать! Отдавай деньги, что взял на днях, а не то… Выкладывай сейчас же.
Кускэ. Дудки… А за молитвы по тебе, когда издохнешь, кто мне заплатит? Наму Амида буцу…
Кандзи. Ну, хоть ты и бонза, я тебе сейчас покажу! (Хватает бутылку и встает.)
Кускэ. Драться? Это, братец, я всегда готов.
Усидзо. Эй вы, черти!., будет вам. Бросьте! (Хочет их остановить.)
Кандзи и Кускэ дерутся. Усидзо старается их разнять. Во время свалки он замечает приближающегося Идахamи.
Усидзо. Старшина!
Кускэ. Старшина? Тогда, пожалуй, хватит. Ай, ой! Запахло… Рис подгорел. Ай-яй-яй! Наму Амида буцу. (Бежит в кухню.)
Кандзи. Я тебе покажу!
Усидзо. Убирай скорей.
Кандзи. Да. (Поспешно уносит в кухню бутылки и посуду.)
Усидзо с осьминогом в руках следует за ним. Входит Идахати. В руках у него копье. За ним – четверо парий, его помощников по обязанностям палача: Tema, Тор амацу, Дэнхати, Гэнкити.
Идахати (помощникам). Спасибо, ребята. Заходите, поднесу по чарке.
Тета (к товарищам). Раз старшина приглашает, что ж? Давайте угостимся.
Все рассаживаются на галерее. Из кухни выходят Усидзо и Кандзи.
Усидзо. А, старшина. Здравствуй.
Идахати. Здорово, Кандзи. Когда я уходил, то заказывал тебе сакэ. Готово?
Кандзи. Готово и переготово.
Идахати. Эге… ты уж хватил.
Кандзи. Малую толику… Всего только попробовал, в самый ли раз.
Идахати. Врешь. Язык у тебя – как у полчеловека, а глотка – как у двоих. Ха-ха-ха!
Усидзо. Кого сегодня казнили?
Идахати. Женщину… Славная баба.
Кандзи. Я видел, когда ее возили по городу. Лет двадцати пяти… Ладная бабенка.
Из кухни выходит Кускэ с перевязанной рукой.
Кускэ. Старшина… (Приветствует его.) Я тоже ее видел. Немного смугловата, но женщина хоть куда.
Кандзи. Что она там натворила – не знаю, но все же… колоть ее копьями жалко, что и говорить.
Кускэ. Будь я судья, сослал бы ее куда-нибудь подальше или еще что-нибудь. А то распинать – это чересчур. [15]
15
Казнь через распятие распространилась в Японии начиная с XVII в., после массовых гонений на японских христиан. Считалась наиболее позорной.
Идахати. Услыхали, что баба, – все и повылезли смотреть. Ха-ха-ха! Она жена какого-то торговца из Рёгоку. Сошлась с приказчиком и хотела было мужа убить… Смертная казнь за это положена. Так ей и надо. Мы сегодня работали вместе с Ситибэем. Привязали к столбу, как полагается… показываем ей копья. И что ж бы вы думали? Она смеется.
Кандзи (переглядываясь с Кускэ). Ну и баба.
Кускэ. Прямо жуть берет.
Идахати. Не боится. Забавно. Гляжу я в ее смеющееся лицо и копьем под правую грудь как ткну. Ситибэй – под левую. А она все улыбается.
Усидзо. Да, выносливая.
Идахати. Тут мы и начали ее с двух сторон – поочередно. Я – в правый бок, он – в левый. Обыкновенно после семнадцатого-восемнадцатого раза из женщины и дух вон, а эта шевелилась и тогда, когда я ей засветил двадцать пятое копье! Упрямая баба оказалась.
Кандзи и Кускэ (вместе). Брр…
Идахати. Что рожи корчите? Выйдете в люди – сами будете этим делом заниматься.
Кускэ. Нет… От этого уж – увольте! Наму Амида буцу.
Идахати. Ты опять за свою старую песню? Брось! Лучше вот вытри кровь с копья и положи его туда. (Передает оружие Кандзи.) Я пойду переменю платье. А у вас чтоб было все готово.
Кускэ. Ладно, ладно.
Идахати снимает гэта и входит в дом.
Усидзо (пришедшим). Ребята, помогите-ка перетащить сюда сакэ и закуску.
Парии выносят из кухни сакэ и закуску; для Идахати ставят маленький столик.
Кандзи. Ну прямо пир. Поглядите-ка на эту рыбу… Как покромсал-то. Видали, как Кандзи работает ножом? А?
Тета. Да. Знатно нарезана.
Усидзо. Сегодня старшина угощает. Пейте сколько влезет.
Из внутренних помещений входит Идахати в другой одежде.
Идахати. Веселитесь, ребята! Зачем мне отдельно поставили? Будем пить вкруговую.
Все усаживаются и начинают пить.
Тета. Я слышал, старшина… Сегодня как будто день твоего рождения.
Идахати. Пожалуй, да… Собственно, день моего перерождения. Как раз ровно пять лет назад я неудачно покушался на самоубийство в Есиваре и попал за это к нашему Дзэнсити в парии.
Усидзо. Уже пять лет? Ну и летит же время. Ты тогда был красивый, благородный самурай. Мы все потихоньку даже жалели, что такого славного парня и вдруг – в парии. Ну что ж? Ты и рода знатного, грамоту знаешь, в воинском искусстве смыслишь – быть тебе у нас старшиной. Теперь ты самый распрекрасный старшина.