Онтологические мотивы

Цветков Алексей

«эта прежняя жизнь только средство…»

эта прежняя жизнь только средство для впадения в детство пузыри что из десен пускали в идентичном оскале плод либидо надгрызенный вместе в том советском подъезде забывается в сумерки норов всех существ и приборов мурава на лугу непримятом где работал приматом отморозишь любовь в феврале обойдешься протезом на прозекторском голом столе обезьянка с надрезом

«на лугу у домика…»

на лугу у домика расцвела вероника в небе ласточка видна называется весна клином в охру на

рассвете перелетные медведи встань радаром шевеля рокот шершня и шмеля беглый взгляд завис на детях вряд ли был одним из этих шея дрогнула едва покатилась голова и уже ненужным глазом глянешь снизу на себя как растешь зеленым вязом воздух сучьями скребя из травы торчат мордашки вспышки синего огня ни маринки ни наташки сплошь вероника одна

Отражение

идет сеанс там на экране мы гиганты жеста следопыты слова лучами вычерченные из тьмы на час-другой и прыг в коробку снова в нас логика сценария тверда проворен труд и выверена прана но кто же в зале зрители тогда и на кого мы щуримся с экрана чья ипостась так трепетно покорна игре полна вниманья и попкорна сучит конечностями подпевает вот мой герой приоткрывает рот как будто правду говорит не врет как сивый мерин зря что не бывает там наяву ни правды ни на грош ни логарифма чтобы сверить ложь у выхода печальна и бледна с кем встречи не предусмотрели в смете материальных тел сидит одна кого я помню больше нет на свете мой персонаж поерзал и сказал очередную чушь но он безвреден реальности и я спускаюсь в зал откуда световой откачан ветер в зеркальной пустоте она как мы из квантовой составленная тьмы хоть собственную отпусти из вен ты ручьем до полых перфораций ленты чем с полотна елозить под огнем простимся здесь в коробке отдохнем

Чего не хватает

ты знаешь чего мне всегда не хватает все падает вниз а вверху не летает все ветер да липкое небо над нами там дикие прочь облака табунами проступит из глаз пустырей постепенно гряда городская гранитная пена в последний дозор словно капель в бокале там жителей было но в грунт закопали комплект ритуальных услуг дорожает что сильно несчастных живых обижает они полагают что в плане ошибка у тусклых костров свои призраки грея и нужная в небе сломалась машинка на личные части делившая время ты знаешь что нужно найти позарез там луну что в подвале у них под арестом из синего в мыле столетий металла которая предкам их части считала раз в челюсти конченным грунт достается пускай хоть луна наверху остается ведь нет ничего одиноче и резче над временем вверх опрокинутой вещи

Танго на юге

парк культуры и танго на юге стисни тело и алчно молчи по кустам соловьи друг на друге с полутакта кончают в ночи заводи аргентина и торрес нам лолита в трофейном кино несусветную юности повесть как мы молоды были давно бертолетовой солью набита толпа вьются попы в рискованных па соискатели виснут на телках в каждом спермы примерный ушат хулиганы в окрестных потемках обреченно штанами шуршат массовик над баяном рыдает поверяя секреты судьбы соловей в соловья попадает человек в человека увы но смелей под аккорды слияния уст закипающий в лифчике бюст полыхают сердца как поленья под котлом нас ведь тоже пойми все с путевками для исцеленья разных язв но и страсти полны расспроси с глазу на глаз любого чем он занят в уборной с утра видишь светка стоит как свобода с фотокарточки делакруа с этим фактом пора управляться самим мы любых соловьев посрамим лейся бте мщне и фетяска в пойму годы с собой унося сумасшедшее танго бердянска угорелая молодость вся ледяными людьми переполнит мир по горло свои полюса наши пляски едва ли припомнит той приморской земли полоса где о шест мироздания терлись тела и какая свобода была

День кота

я жил в движенье на гиппопотаме байкал и атакаму рассекал легко швырял медведя на татами очами в волчьем логове сверкал стрекал стрекоз но не был я готов к великой тайне кошек и котов загадочные эти организмы мяукают в астрале на луну как будто изрекают афоризмы двуногому не по зубам уму с собаками якшаться не хотят и не детей рожают а котят нам не дано своих стрекоз стрекая хоть каждой головы величина с мичуринский арбуз постичь какая премудрость в сих котах заключена ни серый волк не конкурент котам ни сам стремительный гиппопотам но есть и в нас крупица смысла тоже мы роли на земле не лишены когда с презрением на хитрой роже лежат коты средь летней тишины воздев к зениту лапы и живот их чешет человек и тем живет

«старики стремятся плакать…»

старики стремятся плакать на проселок за версту песни киснущую мякоть щупать голосом во рту за селом в морозы звездно девкам с юношей смешно веселиться стало поздно время плакать подошло  в эту пепельную осень смысл творенья вредоносен в лица лютая волна лето прожили в подвале а дверей не открывали пригибались у окна ниже облачных ставридин саблезубые холмы там конец дороги виден а за ним каемка тьмы поперек росы и блеска сажей жирная черта непрожеванная песня липко виснет изо рта здесь узлами вяжут трубы шестерням срезают зубы из ступицы выбьют ось ни дверей внутри ни окон вечной ночи черный локон вьется в зеркале насквозь

The importance of being earnest

если в памяти взвесить убытки всех событий покуда свежа вдруг допрешь что ни разу улыбки не заметил на морде ежа а очкастая личность енота даже тени ее лишена лишь тревога в глазах и забота очевидна на морде одна как серьезны скажу вопрошая все животные здесь кроме нас то нахмурится мышь небольшая то осел загрустит коренаст обитаемый ими и нами мир раскидист для всех и тенист здесь хихикнет хирург временами и партийный заржет активист человеческой жизни уроки недостаточно освещены отчего мы смеемся уроды и огромные носим штаны гложет чувство что даже нечестно по житейским пускаться волнам где животным такое известно в чем они не признаются нам перед зеркалом как телекомик подопрешь себе с горя бока и до свинского визга до колик все смеешься с себя дурака

Что написано

допустим существует вселенная всякие звезды и все что положено туманности и космической пыли как в доме где ее уже добрую вечность не вытирали даже наверняка там есть и этот дом на одной захолустной планете где ее вечность как не вытирали но если сдуть с подоконника над которым как раз и горят эти звезды там может оказаться книга и если открыть ее на последней странице прочтешь на отзвучавшем языке что они жили долго и счастливо и умерли в один день но там ничего не написано о том что теперь этот день вспомнить некому

«история струится на дворе…»

история струится на дворе с удьбы царица как предсказал анри пуанкаре все повторится сам воздаяние себе и месть свой суд без слова едва отдышишься от жизни здесь начнется снова притерта биография к вещам вся в адской саже она как фридрих ницше обещал у нас все та же надежда свидеться соблазн обнять живых кто ближе но там ведь ты появишься опять всегда все ты же