ООН в Азии и Африке
Шрифт:
Там проживали немцы, русские, украинцы и казахи.
Мне было странно, но лучше всех жили немцы, русские, украинцы, а казахи жили очень плохо.
Неожиданно всколыхнулся национализм казахский.
Это было удивительно и неожиданно. Они требовали от меня конкретно: когда вы уйдёте — отдайте нам ваше жильё, вашу работу, мы хотим жить в ваших домах…. Причём, агрессивность такая… Постоянно были нападения на офицерские семьи и офицеров со стороны молодёжи.
Очень неприятный осадок остался. То же было в Алма-Ате: травили русских, заставляли их за бесценок продавать квартиры и уезжать. А придя к власти, они не
Я добивался отъезда. Я был старшим лейтенантом, были отправлены документы на капитана, они «гуляли» где-то полгода. В итоге я обратился с заявлением на поступление в Военный институт физкультуры в Санкт-Петербурге (я в прошлом пловец) и, слава Богу, поступил.
Конечно, там не очень интересно было, но мне нужно было решить проблему моего проживания в России.
Нагрузка была большая. И на меня начали валиться болезни, которые я заработал в Казахстане. Там же проводились ядерные испытания — повышенный фон. Потом, там очень сухой климат, дегидратация[15]. У меня был вес 90 кг, когда я уехал туда, а приехал я в Санкт-Петербург и весил 67 кг. Это результат 5 лет службы в Казахстане.
А за службу в трудных условиях нам теперь уже не платят дополнительно.
Учиться мне понравилось, но… 1993-1996 гг. — это развал страны, армии; зарплату военным не платили по полгода, бедные офицеры выкручивались, кто как мог.
Вплоть до того, что ездили покупать и продавать — колбасой торговали, подрабатывали в охране, «бомбили»[16], мы ездили продавать водку, сигареты, пиво в Финляндию, даже в Германию один раз заехали. Это, конечно, на грани криминала, но надо было как-то выживать.
В общем, отучился я с большим удовольствием. Это было второе высшее образование, я получил специальность преподавателя-инструктора по плаванию, преподавателя физической подготовки и спорта в высшем учебном заведении. По окончании был направлен в Москву, в Военный институт Министерства обороны.
Это была Военно-политическая академия, она потом была Академия финансов и экономики, её объединили с 15 Обезвоживание организма.
16 Занимались частным извозом на автомобилях.
Военным институтом иностранных языков и Военно-политической академией.
Приехал я в 1996 г., это уже называлось Военным университетом. Там я встретил много хороших, интересных людей. Например, Игоря Ждаркина я там встретил — своего хорошего друга, который заинтересовал меня иностранным языком и предложил работу в миротворческих силах ООН. Начал со мной заниматься английским языком, чтобы я сдал экзамен; я закончил курсы военных наблюдателей ООН и поехал с ним. Курсы в Солнечногорске, двухмесячные. Я языка не знал совсем, но Игорь со мной позанимался. Потом я окончил 4-месячные курсы при университете и самостоятельно занимался. Наше командование не одобряло мои желания. Доблестный начальник кафедры 7 лет не пускал меня на эти курсы.
Потом я пытался съездить в Канаду, в командировку, чтобы там поучить английский, меня опять не пустили, мотивируя тем, что я хочу «Родину покинуть». А ведь это были уже 1990-е годы… Мне была эта мотивация удивительна и непонятна: зачем мне эмигрировать, когда я хочу получить интересную специальность? На кафедре я выслужил максимальное звание — подполковника, никаких перспектив не было, а я нашёл сам себе перспективу — работник ООН, — хотел закончить курсы и работать,
В конце концов я закончил курсы в Солнечногорске[17] успешно. Курсы очень хорошие, эффективные, потому что приходится работать с языком 15 часов в сут17 В 2009 г. данные курсы были закрыты и перепрофилированы в военный полигон.
ки, очень много запоминать. Преподавание, общение — только на английском и, к тому же, учимся с иностранцами. Иностранцы, кстати, тоже очень хвалят эти курсы, потому что там упор делается на практическую часть, и преподают те, кто недавно был в миссии ООН.
Был у нас там подполковник Шпак, очень известный, который во многих миротворческих операциях побывал. Он меня хвалил, говорил, что я — физкультурник, без знания языка, освоил курс лучше, чем переводчики, которые не ходили, ленились. Я фактически поднялся до уровня выполнения обязанностей военного наблюдателя в миссии.
Но, конечно, в плане практики, я считаю маловато, но и то, что даётся, иностранцам очень нравится, потому что в игровой форме рассказывают основные ситуации при выполнении задач: это и минные поля, и попытки грабежа, и угоны машин в условиях, когда наблюдатель ООН не может не только иметь оружия, а вообще никак сопротивляться. У них статус такой, на основании этого они и допускаются в зоны конфликта для контроля соглашения между конфликтующими сторонами. Работа интересная.
Конечно, есть свои плюсы и минусы. Например, не было компьютера и Интернета на курсах, что вызывало удивление иностранцев. Но они учились у нас, мы учились у них. Мы у них многому научились: и языку, и произношению, старались понять их менталитет. Там были шведы и англичане. Шведы более близки нам.
Мне на курсах понравилось. Это были первые курсы, на которых я работал по 15 часов в сутки. Я был доволен результатом. Плоды терпения и усилий были сладки.
Я хорошо закончил и получил направление на работу в миссию в качестве военного наблюдателя от нашей страны, великой страны, которую все уважают. Конечно, несколько упало уважение в период распада, но сейчас опять вернулось. Потому что у нас сильный президент, и политика сильная.
Растёт экономический статус страны, и интерес растёт к России. К нам, как к русским, в миссии ООН самое пристальное внимание, следят за нами и прислушиваются. Прибывая в миссию, ты получаешь ещё ряд общественных нагрузок, например, отвечаешь за оперативную работу, сбор информации, гигиену… Плюс погрузка-разгрузка вертолётов, — мы должны полностью себя обслуживать: покупать продукты, готовить.
Покупается всё на местных рынках на собственные деньги, которые нам платят. Единственная страна, которая не доплачивает, а удерживает — это Российская Федерация. Все страны платят 2-3 месячных оклада и оплачивают командировочные — 100 евро в день, у нас же только голые ооновские деньги, т.е. у европейцев получается 5-10 тыс. евро, а у нас — 1500 долларов в месяц (приблизительно 1100 евро). Это очень небольшие деньги.
Даже Малайзия, Хорватия платят до 10 тыс. евро.
И они все удивляются, почему большая сильная богатая страна так мало ценит своих наблюдателей ООН, что даже форму приходится покупать за свои деньги. Питаемся и едем в отпуск тоже за свои. Поэтому скопить денег в Западной Сахаре невозможно: надо же семью кормить.