Опал императрицы (Опал Сисси)
Шрифт:
– Она с вами? Слава тебе, господи! Но как вы страшно рисковали, дорогое мое дитя!
– Мы спаслись вашими молитвами, графиня! А теперь вы очень бы мне помогли, если бы открыли дверцу машины. Никогда бы не поверил, что романтическая героиня может оказаться такой тяжелой!
Старая дама поспешила исполнить его просьбу, на ходу обеспокоенно спрашивая:
– Она не очень пострадала? Как вам кажется, она хорошо себя чувствует?
Как я успел заметить, настолько хорошо, насколько это вообще возможно, – вздохнул
– Почему?
– Она назвала меня Францем... Я похож к. этого мифического Рудигера?
Удивленная графиня повнимательнее взглянула на своего спутника:
– Он и правда был такой же высокий и темноволосый, как вы, но, кроме этого, никакого особенного сходства я не заметила. К тому же он носил усы... Нет, вы совсем на него не похожи. И уж конечно, он был менее привлекателен, чем вы.
– Вы очень любезны, но об этом мы, с вашего позволения, поговорим позже. Нужно поскорее отвезти ее к вам в замок...
– И сообщить в полицию. Одному богу известно, как эти люди воспримут такое запоздалое сообщение!
Морозини помог графине занять переднее сиденье, заботливо расправил складки ее длинного платья, но ответил не сразу. Только сев за руль, он сказал:
– Полагаю, господин из Зальцбурга уже должен быть в курсе дела. Хотя бы частично.
Графиня немедленно выразила свое возмущение:
– Вы осмелились это сделать? Чистое безумие...
– Нет. Это была мера предосторожности, которую разумнее было принять и которая, я надеюсь, поможет арестовать шайку убийц.
– Как вы это сделали?
– Очень просто! Когда господин из Зальцбурга...
– Его фамилия Шиндлер!
– Очень может быть. Так вот, покидая Рудольфскроне после встречи с Лизой, он натолкнулся на Адальбера... Не волнуйтесь, этот Шиндлер намного умнее, чем кажется на первый взгляд. К тому времени он уже догадался, что вас шантажируют. Его роль в операции сводилась к тому, чтобы перекрыть дорогу на Зальцбург, а Фриц с Адальбером занялись дорогой, ведущей в Ишль. Естественно, Видаль-Пеликорн ни словом не обмолвился об участии во всем этом графа Голоцени. Теперь он мертв, и его память останется незапятнанной.
– Вы полагаете, если его сообщников схватят, они его не выдадут?
– И как им тогда объяснить, почему они без всяких объяснений его убили? Это поставит их в щекотливое положение. Особенно если прибавить к этому взорванный дом...
Именно последнее обстоятельство заставило Альдо сбавить скорость. От соседних ферм бежали люди, со стороны Стробля с отчаянным трезвоном мчалась пожарная машина.
На подъезде к Ишлю они увидели «Фиат» и машину начальника полиции. Фриц, Адальбер, Шиндлер и два или три полицейских толпились вокруг автомобилей. Заметив Морозини, Адальбер, вне себя от ярости, бросился к нему.
– Мы
– Как это? Вы не смогли остановить этих негодяев?
– Ни мы, ни полиция... До слез обидно.
– А главное, глупо. Вы что, не видели их?
Еще как видели! Мы видели госпожу баронессу Гуленберг, в сопровождении своего шофера возвращавшуюся с ужина у друзей, живущих на Вольфгангзее. Она была очень любезна: даже позволила нам обыскать ее машину. Где мы, разумеется, ничего не кашли, а тем более – драгоценностей!
– При таком положении вещей, – вмешался Шиндлер, – у нас ничего против нее не было, и мы вынуждены были отпустить ее домой.
– А третий негодяй куда подевался? Тот, кто всего полчаса назад хладнокровно застрелил графа Голоцени, после того как тот отдал ему драгоценности? Хорошо бы вам прогуляться туда, к перекрестку Святого Иосифа, господин начальник полиции! Там лежит свеженький труп...
Полицейский отошел, чтобы отдать распоряжения, а Альдо тем временем с горечью продолжал:
– Я уверен, третьим был Солманский. Он куда-то скрылся, прихватив мешок с драгоценностями. Его подружка, должно быть, высадила его в каком-нибудь тихом уголке...
– Возможно, он воспользовался железнодорожными путями вдоль Вольфгангзее. До Ишля они проходят через два туннеля. Длина Калвариенбергского – 670 метров. Я, конечно, распоряжусь, чтобы туннели обыскали, но особой надежды нет, – сказал услышавший его слова Шиндлер. – Он мог временно там спрятаться, а потом убежать. Если это тренированный человек...
– Этому человеку около пятидесяти, но, думаю, он в хорошей форме. Вам следовало бы все же допросить баронессу – ведь она, кажется, приходится ему сестрой? И вообще, – желчно прибавил Морозини, – похоже, полицию совершенно не заботит судьба заложницы, находящейся в руках этих людей.
– Как я понял, тебе ее отдали? – сказал Адальбер, слегка поклонившись графине, сидевшей на заднем сиденье, поддерживая Эльзу, которая, казалось, впала в полудрему.
– Не так это оказалось просто, как ты думаешь! Господин Шиндлер, вы, собственно говоря, слышали прогремевший только что взрыв?
– Да, и уже послал туда людей. Это где-то поблизости от Стробля?
– Взорвался тот самый дом, в котором несчастную женщину держали пленницей. Слава богу, нам удалось вовремя вытащить ее оттуда! Господа, если у вас нет возражений, я отвезу графиню фон Адлерштейн и ее подопечную в Рудольфскроне. И той, и другой необходимо отдохнуть, а Лиза, должно быть, с ума сходит от волнения...
– Езжайте! Мы увидимся позже. Но мне требуется подробное описание внешности этого Солманского.
– Господин Видаль-Пеликорн ответит на все ваши вопросы, и очень подробно. Кроме того, у баронессы, вероятно, найдется фотография брата.