Опаленные страстью
Шрифт:
— Что вы, черт возьми, делаете здесь, мисс? Откуда узнали, куда следует ехать, и что за наглеца привезли с собой?
— Эмори здесь? — взволнованно спросила она. — Ему удалось убежать из Карлтон-Хауса?
— Удались, — донесся знакомый голос из глубины комнаты.
Аннели обернулась и увидела белое пятно в темном углу, мужчину в рубашке с длинными рукавами и в черных бриджах.
— Эмори! — Она метнулась мимо Бэрримора, пересекла комнату и бросилась в объятия Олторпа. Он, не раздумывая, покружил ее и крепко поцеловал в губы. Когда они оторвались
— Боже мой, — прошептала Аннели. — Ты в порядке?
— Обо мне не беспокойся. Как ты сюда попала? Как тебе удалось убежать от Бэрримора?
— Я не убегала от него, — сказала Аннели, разглядывая розовые пятна на его рубашке. — Он здесь. Он привез меня из Лондона.
— Привез? Тебя? — Эмори обернулся и увидел молчаливую фигуру в дверях. Он сразу узнал маркиза и напрягся. — Бэрримор?
Маркиз слегка поклонился.
— Олторп. Вы прямо-таки неуловимы.
— У него пистолет! — крикнула Аннели. — Под пальто! Слева!
Шеймас отреагировал немедленно, подтолкнул маркиза к стене, обыскал и вытащил у него из-за пояса пистолет.
— Это он, — сказала Аннели. — Он предатель. Он знает, что ты невиновен, и приехал, чтобы найти доказательства своей собственной вины и уничтожить их прежде, чем его разоблачат.
Бэрримор обомлел. Он даже не стал сопротивляться, когда Шеймас его обыскивал.
— Я? Господи Боже мой, Аннели! Вы думаете, что я?.. Вы думаете, я смог бы?.. — Он замолчал, буквально сраженный ее словами.
— Да, вы, можно сказать, сами признались мне в этом, сэр, когда рассказали, что вам все известно об Эмори, в частности о том, что он делал во Франции. — Она повернулась к Эмори. — Он признался, что работает на Уэстфорда и знает, что ты шпионил во Франции. Он видел депеши, которые ты посылал, отправлял тебе ответные и запросто мог фальсифицировать остальные!
— Да, я написал некоторые из них, — сказал Бэрримор. — Но не все. И не я один имел доступ к шифрам. В течение нескольких недель после того, как Бонапарт высадился на Антибах, каждый день приходило по двести — триста депеш. Пришлось нанять еще двенадцать сотрудников, чтобы расшифровывать их. Более того, я поверил вам и не обратился в ближайший гарнизон, не сдал вас властям.
Аннели немного поостыла.
— Значит, вы верите в невиновность Эмори?
— Я могу поверить, что его использовали в качестве пешки по обе стороны Ла-Манша. Но я не верю, что он полностью невиновен. Об этом свидетельствуют недавние события, когда он подверг вас огромному риску!
— Но я сама с ним пошла. Он меня не похищал.
— Возможно, что так, — тихо произнес маркиз. — Но ведь это он украл ваше сердце, не так ли? Он сущий дьявол.
Аннели смотрела на его красивое, но очень строгое, холодное лицо. Несмотря на то что маркиз Бэрримор умел скрывать свои чувства, в его голосе прозвучала горечь. Неужели он в самом деле от нее без ума, подумала Аннели, вспомнив слова Флоренс. Неужели бабушка была права?
— Вы сами недалеко ушли от дьявола, милорд, — парировала Аннели.
— Вы хоть и задели мою честь, но я принимаю ваши слова как комплимент.
— А это и есть комплимент.
Эмори фыркнул, напоминая, что они не одни в комнате.
— Итак, что будем делать? Попросим Шеймаса утопить его светлость в канаве или пусть поживет еще немного? И скажи ради Бога, что ты собиралась делать с этим?
Аннели проследила за его взглядом и обнаружила, что держит в руке ножичек для вскрытия писем. Она не заметила, как вытащила его из кармана, и теперь не знала, что с ним делать, когда на хмурых лицах мужчин появились кривые ухмылки.
Эмори осторожно взял у Аннели ножичек и обратился к Бэрримору:
— Если вы верите в мою невиновность, как говорите, сделайте так, чтобы мой корабль и моих людей отпустили.
— С какой стати, сэр? Чтобы вы снова пустились в бега?
— Нет, — тихо произнес Эмори. — Мне надоели бега. Я устал. Если бумаги все еще там, на борту «Интрепида», я докажу свою невиновность и помогу разоблачить настоящего предателя. Кроме того, мне не нравится то, что сейчас происходит в Торбее.
— В Торбее?
— Наполеона должны перевезти в Плимут, пересадить на борт «Нортумберлэнда» и отправить на Святую Елену. Разве не так?
Бэрримор прищурился.
— Вы хорошо осведомлены, хотя многие в этом сомневаются. Капитану «Беллерофонта» приказано отправиться в Плимут как можно скорее.
— Значит, им придется осуществить свой план до того, как корабль покинет Торбей.
— Какой план? Что вы имеете в виду? И кто это они?
— Они — это ваш настоящий предатель и участники заговора, намеревающиеся помочь Бонапарту бежать из ссылки до того, как приговор будет приведен в исполнение.
— Это исключено. Он охраняется днем и ночью. Он на борту корабля в центре британской гавани, окруженной дюжиной бригантин с пушками.
Эмори мрачно покачал головой.
— Я видел порт, корабли и все, что происходит вокруг «Беллерофонта», и могу сказать, сэр, что при желании поднимусь на борт, пройдусь по палубе, где находится Бони, и мы оба уйдем незамеченными.
— Вы заблуждаетесь.
— Не думаю. И чтобы доказать вам это, я поднимусь на борт «Интрепида».
— «Интрепид» находится под такой же сильной охраной.
Эмори вскинул бровь.
— Я намерен выйти на нем в открытое море до утреннего прилива.
Бэрримор остановил на нем холодный, оценивающий взгляд.
— Сделайте это, сэр, и я с радостью буду стоять на палубе рядом с вами.
— Сначала нужно попасть на борт, — проворчал Шеймас. — Не думаю, что это так же легко, как совершить прогулку вокруг порта.
Бэрримор и великан ирландец обменялись любопытными взглядами. Кивнув, Бэрримор начал развязывать шелковый галстук.
— Дайте мне более подходящую одежду, сэр, и я охотно предложу вам свою помощь независимо от того, что вы предпримете.