Опалы для Нефертити
Шрифт:
Том Риджер заметил камень.
— Опал Билла! — воскликнул он. — Так, значит, это ты…
Не оборачиваясь, Джонни Кенгуру прохрипел:
— Ну и что? Все вы хотите меня ограбить. Если бы не Билл Скиталец, который напоил меня в кабаке, я бы уже разбогател.
Опьяненный неожиданно улыбнувшимся счастьем, он наполнял опалами приспособленную под мешок рубаху. Отбирал только самые крупные и блестящие, пробуя, не порвется ли рубаха.
Том Риджер махнул рукой. Впрочем, какое ему дело до того, что Джонни убил
Гурмалулу безучастно стоял в стороне. Потом повернулся к Эхенуферу, похожему на статую из эбенового дерева.
— Гурмалулу не хочет камней! Гурмалулу хочет виски!
— Бери, что тебе дают! — презрительно ответил Эхенуфер. — И проваливай!
Услышав их разговор, Том обернулся. Почему бы не превратить этого дикаря в живой сейф?
— Давай, набивай опалами штаны! — скомандовал Риджер.
Как пригодились брюки из плотной хлопчатобумажной ткани, которые он заставил надеть Гурмалулу!
Джонни подхватил идею. Не колеблясь ни секунды, он разделся и наполнил штанины драгоценными камнями.
— Кончайте! — прорычал Эхенуфер. — Уходите!
Шатаясь под тяжестью, они двинулись в ту сторону, куда указывали стражи.
В конце подземелья блеснул дневной свет. Сердца их радостно забились. Выйдя, все трое отпрянули назад. Они стояли на небольшой площадке, нависающей над бездной узкого каньона.
Том почувствовал, что волосы у него встают дыбом. Что это? Выход? Или место казни?
На площадке лежали, греясь на солнце, три черные кошки.
Услышав их шаги, они лениво зажмурились и потянулись.
Стражи загородили вход. Эхенуфер сурово предупредил их!
— Вы свободны! Если вернетесь, будете убиты!
Том огрызнулся:
— А куда нам идти? В пропасть прыгать?
— Вон туда! — показал рукой черный египтянин.
Они увидали узкую козью тропинку, вьющуюся по склону отвесной скалы, которая исчезала за поворотом каньона.
— Идите! — крикнул им Эхенуфер. — Если я услышу приказ фараона, мы вас насадим на копья!
При мысли о баснословном богатстве, под тяжестью которого Джонни Кенгуру не чувствовал опасности, сладостное видение опять возникло перед глазами. Снова над небоскребом пламенели буквы: «ДЖОВАННИ ГАТТО».
— Я пошел! — решительно заявил он. — Кто хочет, пусть остается.
Он уверенно ступил на тропу. Том колебался, предпочитая выждать и посмотреть, куда дойдет Кенгуру. Недоверие и подозрительность вызывала у него непонятная щедрость свихнувшегося фараона. Он не привык получать что-либо даром.
И лучше пропустить вперед не только Джонни. Пусть и Гурмалулу идет впереди.
— Давай! — сказал он ему. — Ты пойдешь вслед за Кенгуру!
Следопыт воспротивился.
— Эта тропа ведет в пасть Радужной Змеи!
— Не болтай лишнего, они убьют нас…
Гурмалулу снял с плеча странную переметную суму и положил на площадку.
— С грузом там пройти никто не может.
Том пришел в бешенство.
— А ну, подними мешок! А не то я сам столкну тебя вниз!
Несчастный облизнул пересохшие губы.
— Хоть бы виски было, чтобы ноги не дрожали!
— Ты у меня еще поговори! — оборвал его инспектор. — Где я найду тебе здесь виски? Это тебе не Мельбурн, где и в церкви дадут выпить.
Дрожа, Гурмалулу шагнул вперед. Но уже через десять шагов остановился и попятился.
— Змея! — пробормотал он. — Вон еще одна!
Том также увидел их. Змея выползла на тропинку, а другие свисали со скалы прямо перед глазами. Три гадины с черными спинами и розовыми брюшками преградили дорогу, готовые к нападению. В Австралии их можно встретить даже у себя под кроватью.
В это мгновение он услышал ругань Джонни. Каменный карниз настолько сузился, что итальянец пробирался по нему, опираясь спиной о скалу. А дальше уже некуда было поставить ногу. Мешок с опалами оттягивал его левое плечо, и Джонни с трудом удерживал равновесие. Он попытался поправить мешок на плече. К несчастью, центр тяжести сместился. Стараясь удержаться, Джонни ухватился за выступ скалы. Он не упал, но мешок с опалами свалился к ногам. Некоторое время он раздумывал, спихнуть ли его в пропасть и спасти свою жизнь или же рискнуть и попытаться поднять его. Несостоявшийся Джованни Гатто повернулся, уперся спиной в скалу, нагнулся и ухватился за мешок обеими руками. Когда попробовал вскинуть груз на плечо, нога Джонни соскользнула с тропинки, он закачался, стоя на одной ноге.
— Бросай мешок! — крикнул ему Том, побледневший от страха. Но Джонни не выпустил из рук драгоценностей. И плавно, словно в замедленной съемке, тело его полетело в пропасть.
Том не посмотрел вниз. Он отпрянул к выходу, где стояли чернокожие воины, все так же безучастно глядя перед собой. И тогда зловещая догадка пронзила его сознание. Ведь это было просто убийство! Только в больном мозгу фараона могла родиться идея такой жестокой расправы со своими пленниками. Не лежит ли где-нибудь на дне пропасти и Крум Димов, увлеченный туда легко добытым богатством?
А Мария? Что случилось с Марией? Неужели и она…
Он вздрогнул. Над его головой зачирикали похожие на воробьев птички. И вдруг они кинулись на нежащихся на солнце кошек. Только в Австралии есть птицы, нападающие на кошек, чтобы вырвать клочок шерсти для гнезда. Услышав грозное чириканье, три сони опрометью бросились к входу в подземелье. Одна из них метнулась Тому под ноги, и тот, взбешенный безвыходным положением, злобно пнул ее ногой. Кошка, жалобно мяукая, полетела в пропасть.
Тут же послышался голос Эхенуфера: