Опасная беременность. Девочка Басманова

Вишневская Виктория

— Если я тебе мешаю в собственном доме, сидела бы у себя, — гаркаю на неё, начиная закипать. Я на пределе. Вот-вот рвану, как спящий вулкан.

Я в очередной раз пожалел, что вообще воспользовался ситуацией и обманом затащил сюда. Хоть говори, что всё в порядке, и пинком под зад отправляй обратно в столицу.

Долбаный бабский ПМС.

В собственном доме мне нельзя ходить и дышать.

Вышел попить воды.

Я и так, как какой-то лох-затворник, сижу в своём кабинете, работая дистанционно.

Стараюсь вообще не видеть жгучую блондинку с охрененно желанным телом. Меня даже её месячные не останавливают. Хочу трахнуть уже, и всё. Столько времени без секса хожу, что яйца вот-вот лопнут.

Издевательство.

Скоро могу смело отращивать бороду и идти в церковь.

Воздержание почти три недели!

— Там душно, — сопит под одеялом недовольная особа.

— А вылезти из своего кокона не думала? — всё же дохожу до кухни, совмещённой с залом, и достаю из холодильника прохладной воды. Выпиваю залпом. Бесит всё.

— А так холодно будет.

Пустая пластиковая бутылка сминается в пальцах. Характерный звук хруста пластика разлетается по комнате.

— И ты пришла сюда ебать мне мозг?

— Нет. Мне одиноко.

Улыбнувшись, всё же подхожу к ней со спины. Обнимаю комок, завернутый в одеяло.

— Так ты пришла сюда найти компанию в моём лице?

— Уйди, — шипит на меня. — Тут телевизор на фоне говорит.

Неврастеничка.

Вздохнув, отрываюсь от неё. Слишком я добр. Но я же насилия не хочу. Не хочу ведь?

Дурдом. Уже говорю сам с собой.

Залезаю в холодильник, достаю пакет со сладостями. Возвращаюсь обратно к дивану, достаю первую попавшуюся шоколадку и бью ей легонько по одеялу.

— Сим-сим, откройся.

Тишина.

— Хорош выделываться. Глянь, что я тебе принёс.

Одеяльце чуть приподнимается, и из-под него появляется рука, что живо хватает шоколадку и утаскивает под ткань.

Замолчала.

Только шелест упаковки слышится. Жуёт.

Фух. Хоть ненадолго замолчала.

— А с клубникой есть? — её будто переключает, и вместо недовольного тона из её уст льётся сладкий голосок.

Шарю по пакету.

— Какого она цвета?

— Розовенькая.

Достаю шоколадку в обёртке розового цвета. Ага, с клубникой. Снова повторяю манипуляцию, и опять проворные пальчики утаскивают лакомство под одеяло. За обе щёки трескает.

Встав с кресла, с чувством выполненного долга возвращаю пакет в холодильник. Разбирать лень, а девчонка не торопится это делать, страдая от мучительных дней.

— А чай есть? — опять от неё. — С лемонграссом и ананасом.

— Может, тебе ещё и африканского краба на ужин сделать? Вон, прямо в холодильнике лежит.

Зло пыхтит на диване.

Цокаю языком и снова ухожу в кабинет в надежде, что её месячные скоро

закончатся, а я наконец-то потрахаюсь.

Спустя неделю

— Босс, не слишком жестоко? Может, дадим им шанс? Они нормальные покупатели, просто…

— Кирилл! — гаркаю на него. — Вердикт я уже вынес. Так исполняй.

Выключаюсь, кидаю телефон на стол. Тот отскакивает от дерева, падает на пол, но вместо того, чтобы поднять его, так и хочется припечатать обувью. Долбить о него, лишь бы куда-нибудь выплеснуть злость. Груша уже не помогает. Спортзал, трёхчасовые тренировки – тоже.

Я надеялся, что девчонка хотя бы в свои критические дни секса захочет, а она…

Ненормальная.

Закрылась у себя в комнате и почти не выходила. Раз я даже заволновался – пришлось барабанить в дверь. А она вышла, как зомби из комнаты, и попросила её не тревожить.

Охренеть.

Меня. Её. Не тревожить.

Я слишком добрый и мягкий с ней. И это плохо. Она видит это. Пользуется.

Заебала.

Неделю уже эти месячные!

Может, хватит?

Скидываю с себя футболку, кидая на пол.

Да, пошло всё в жопу. Хватит контролировать себя и ставить её выше своих желаний. Никогда такого не было. Я хотел – я брал.

Вылетаю из кабинета, несусь в её комнату. Хватит, провинциалка, выходные закончились.

В спальне её не нахожу. Ожила, значит.

Обнаруживаю её в гостиной. Сидит на диване с пультом и смотрит телевизор.

Делаю шаг вперёд и резко останавливаюсь, застывая.

Раздаётся первый стон. Второй. Третий.

Взгляд сам скользит на экран телевизора. На название канала. И на то, что происходит там в целом.

Уголки губ несутся вверх.

Она смотрит порно. Порно!

Не вижу выражения её лица. Только затылок. Держит в руках пульт и не переключает. Наслаждается картиной? А есть чем. Там показывается то, что я так хочу сделать с этой крошкой. Поиметь. Во все дырки. Схватить за грудь, пальцами выкрутить соски.

Жесть как хочу.

От одного представления член в штанах дёргается.

И вместо двух сношающихся уродов представляю нас. Как я вхожу в тесную провинциалку и жарю так, что любой мангальщик обзавидуется.

Чуть не рычу.

Продолжаю облизываться, наблюдая за Ульяной.

Не торопится переключить канал. Уже целых две минуты. Внимательно смотрит, изучая. Запоминает? Учится? Конспект ведёт? Ей надо.

И я не выдерживаю. Спускаюсь тихо по лестнице и под громкие стоны останавливаюсь у неё за спиной. Упираюсь ладонями в спинку дивана. И наклонившись к её ушку, медленно целую его.

Вздрагивает.

А я просто не могу промолчать и замять этот случай. Поэтому ехидно, не скрывая насмешки, выдыхаю: