Опасная граница: Повести
Шрифт:
— Что случилось? — спросил Пашек из окна.
— Кто-то появился на шоссе, — ответил Юречка.
Через мгновение шаги раздались ближе. «Хорошо, если кто-нибудь уже взял пулемет, чтобы как следует поприветствовать ночных визитеров, — подумал Юречка. — А может, это друзья?»
— Что вам нужно? — крикнул он и присел на корточки.
Кто-то начал стрелять из пистолета. По асфальту зацокали кованые сапоги. Снова кто-то выстрелил, на этот раз из винтовки. У Юречки появилось неприятное ощущение, что пуля пролетела рядом с ним. Что
Гулкий взрыв потряс всю округу. Юречка поднял карабин и начал стрелять в темноту так быстро, как только мог. Из дома застрочил пулемет. Он услышал протяжный крик, будто там, в темноте, выл сбитый машиной пес. Юречка отложил карабин и бросил еще одну гранату. На этот раз он не спрятал лицо в песок, а наблюдал за шоссе. Кто-то все еще стонал. Это был скорее не стон, а звериный вой.
— Прекратить огонь! — приказал Пашек.
— Юречка! — позвал Гентшель.
Таможенник встал и медленно пошел к дому, держа карабин на изготовку.
— Все в порядке, — заверил он, увидев Гентшеля.
— Что случилось?
— Крались по шоссе. Я отчетливо слышал шаги. Видно, хотели застать нас врасплох, но им это не удалось, — сказал молодой таможенник дрожащим голосом.
— Ничего... Ты все правильно сделал. Или мы, или они— третьего не дано. Такова война.
— «Война»! — злобно фыркнул Пашек. — Вы, наверное, все спятили!
Где-то возле леса все еще слышались нечеловеческие вопли.
— Я так рада, что никто из вас не пострадал! — тихо произнесла Ганка и подошла к Юречке.
Он порывисто обнял ее и прижал к себе.
Над лугом появились белые клочья тумана. Тьма сменялась серым утренним полумраком. В Вальдеке закукарекали петухи. Приближался новый день.
Мимо станции промчались три грузовика. Промчались на такой скорости, что деревянные кузова громыхали и скрипели на каждой выбоине дороги. Над бортами торчали головы в касках. На крышах кабин были прикреплены флаги со свастикой. Машины остановились за поворотом, в лесу. Через минуту их моторы заглохли.
— Не выстоим, — проговорил Стейскал, который в это время дежурил и все видел. — Слишком уж их много.
— Может, они поехали в Шлукнов? — предположил Пашек.
— Нет, машины остановились в лесу.
— Ты же обещал нам туман. Где он? — набросился Пашек на Гентшеля.
— Всю ночь вы ждали Биттнера. Когда же он придет?
Пашек грязно выругался, подошел к окну и стал смотреть в сторону леса. Его могучая фигура как-то сразу сникла, сгорбилась, будто он взвалил на свои плечи непосильный груз.
— Как у вас с патронами? — спросил Гентшель.
Юречка вытащил из кармана все, что у него было. Высыпал на стол содержимое сумки. Пришлось забрать
— Придется сдаваться! — бросил Пашек. — Ничего другого нам не остается.
Все промолчали. Стейскал посмотрел на жену, потом на Ганку.
— Только на определенных условиях! — заявил он твердо.
— На каких?
— Жена и дочь должны получить возможность беспрепятственно уйти.
— Или мы уйдем с тобой, или останемся здесь! — сказала Стейскалова. Губы у нее дрожали. Она с трудом сдерживала слезы.
— Главное — избежать опрометчивых поступков. Давайте еще немного подождем, — отозвался Гентшель.
— Чего ждать? Вашего проклятого тумана?! — взорвался Пашек.
— Лучше подождем Биттнера, — отпарировал Гентшель.
— Черт возьми, не злите меня!
— Злиться сейчас ни к чему, пан командир, — ответил Гентшель спокойно. — Но если уж мы пересчитываем патроны, то и вам следовало бы показать сумку. Насколько мне известно, ночью вы ни разу не выстрелили и не бросили ни одной гранаты. Так что ваши боеприпасы, вынесенные из лагеря, должны быть целехоньки.
— Что? Я ни разу не выстрелил?!
— Гентшель прав, — подтвердил Юречка. — Покажите-ка карманы и сумку. Я знаю, у вас много патронов.
— Панове, — заговорил старший вахмистр официальным топом, — вы хорошо знаете, что сопротивление бесполезно. Поэтому необходимо добиться подходящих условий...
— Плевал я на условия! — выпалил Юречка раздраженно. — Я хочу видеть вашу сумку. Она у вас неплохо набита.
— Что вы себе позволяете?! — возмутился Пашек.
— Покажите сумку! — неожиданно для всех прошептал Маковец. Он резко дернулся, будто хотел встать, и тихо застонал.
— Панове... — еще более высокомерно начал старший вахмистр, но Юречка уже подскочил к нему, сунул руку в сумку и, прежде чем он опомнился, вытащил картонную коробку с патронами. Пашек замахнулся на него, прижав левой рукой сумку к груди: — Не тронь, сволочь!
— Ругань здесь совершенно неуместна, пан командир, — сказал Гентшель спокойно. — Вы хотели иметь алиби? Господа орднеры, я не стрелял, посмотрите, вот все мои патроны и гранаты. Я не хотел стрелять, это они...
— Заткнитесь вы, уголовник!
— Хватит, пан начальник! — прикрикнул на него Стейскал. — Ругань не поможет ни нам, ни вам. Чего вы ждете?
Пашек повернулся к нему, с минуту колебался, потом засунул руку в сумку и вытащил оттуда четыре яйцевидные гранаты и две картонные коробки с патронами. В кармане шинели, у него нашлась еще одна граната и несколько патронов. Затем он снял ремень с пистолетом и положил его на стол.
— Карабин возле окна, — со злостью бросил он и сел за стол. Он ни на кого не смотрел, сидел прямо, как статуя, только лицо его наливалось кровью от едва сдерживаемого гнева.