Опасная компания
Шрифт:
Стоило ей начать поворачиваться — и рука чуть приподнялась, давая ей свободу. Открыв глаза, Джорджиана встретила ленивый, томный взгляд ярко-синих глаз Максима Дехупа.
— Доброе утро.
Его голос немного сел после сна, но глаза уже вспыхнули жизнью. Он поднял голову. На его щеках лежала синеватая тень, на лоб упала прядь темных волос. Такие же темные волосы завитками покрывали его широкую грудь.
Ее взгляд медленно скользил по его загорелому торсу, пока не уперся в резинку трусов. Это была вся его одежда — темно-синие плавки. И теперь Джорджиана заметила, что ее ночная рубашка задралась вверх почти до самой талии. Сама
Словно прочтя ее мысли, Максим приподнялся на локте и положил руку на ее бедро. Горячая ладонь обожгла ей кожу, и, когда их тела соприкоснулись от плеч до колен, она ощутила пульсирующее свидетельство его желания.
Он улыбнулся:
— Вот что ты делаешь со мной всякий раз, когда я о тебе думаю.
Его губы прижались к ее щеке, а потом он проследил языком полумесяц ее шрама.
— Я обожаю этот твой крохотный недостаток, который делает тебя правдоподобной, Джорджи. И… мне… надо… чтобы ты… была… настоящая, — прошептал он, сопровождая каждое слово мягким толчком языка возле розового ушка.
Джорджиана закрыла глаза, потрясенная чувственностью его прикосновений. Теперь жар пылал где-то внутри ее тела. Казалось, что стоит Максиму ее поцеловать, и она растечется жидким огнем.
Ее бедра нетерпеливо подрагивали, а когда его ладонь обхватила ее упругую попку, крепче придвигая к себе, она невольно ахнула.
— Люби меня, Джорджи! Люби меня! — взмолился он нетерпеливо.
— Да! — приглушенно выдохнула она. — Да, Максим, я люблю тебя!
Она ни о чем не думала. Чувственные узы, связавшие их, были чем-то гораздо более глубоким и сильным, чем разум. Их уже давно влекло друг к другу, но они пытались это отрицать, скрывать. Они ходили кругами, они проверяли себя — им трудно было поверить в то, что столь естественное и необходимое, как любовь, может начаться с таких примитивных ощущений. Джорджиана привыкла не доверять проявлениям своей сексуальности. Но теперь она сознавала, что этому суждено было случиться, что правила должны отступать перед столь исключительным влечением. А ее любовь к Максиму была всепоглощающим влечением.
Она не сразу поняла, что он отстраняется от нее. Ей показалось, что он просто готовится к их близости. И только когда он сел и спустил ноги с кровати, ей стало ясно, что он поменял решение.
— Что случилось?
Она попыталась сесть и вскрикнула от боли, неосторожно опершись на раненую руку. Максим обнял ее:
— Тише, Джорджи. Врач сказал, что тебе надо несколько дней лежать.
Спокойно и ловко он уложил ее на подушки и укрыл одеялом.
Она ошеломленно смотрела на него.
— Разве ты не слышал моих слов? — выдавила она, разрываясь между смущением и потребностью понять, что происходит.
— Слышал, — мягко ответил он. В его голосе звучала боль. — Но мы не можем этого сделать, когда…
Он бросил взгляд на столик у кровати, но фотографии Эдварда там не оказалось. Он удивленно поднял брови. Действительно, этой фотографии не было и накануне ночью!
Джорджиана поняла его мысли и высунула руку из-под одеяла. Обручальное кольцо тоже исчезло.
Максим ошеломленно смотрел на ее пальцы, а потом взял и быстро поцеловал их.
— Нам надо поговорить, Джорджиана. Есть вещи, которые надо уладить в первую очередь.
— Поговорим сейчас! — настойчиво попросила она, пытаясь поймать его за
Однако Максим покачал головой:
— Ты слишком много пережила. Пойду приготовлю тебе завтрак. А ты отдыхай.
Он взял со столика чашку и ушел в ванную, расположенную напротив спальни. Вернувшись, он подал ей две таблетки и воду.
— Прими лекарство.
Когда Джорджиана послушно исполнила просьбу, он поставил чашку на место и взял брюки и рубашку.
Она наблюдала за ним, удивляясь, как непринужденно он идет по жизни — в одежде и без нее.
— Я люблю тебя, — повторила она, когда он уже был у самой двери.
Он обернулся и послал ей нежнейшую улыбку:
— Знаю.
Джорджиана больше не заснула. Тупая боль, бившаяся в руке, только усиливала чувство, что за последние месяцы она сумела совершенно испортить себе жизнь. Она всегда была так занята, так поглощена стремлением наверстать упущенное время, что ей некогда было даже приостановиться и подумать о том, куда она движется. Та автомобильная авария стоила ей целого года учебы. Смогла она с этим смириться? Нет! В течение трех лет училась, чтобы набрать недостающие баллы и закончить одновременно со своими сверстниками. А потом она без перерыва бросилась изучать юриспруденцию — и еще три года только училась и работала. Сдала квалификационный экзамен с первой попытки. Тогда же дала себе слово, что будет помогать бедным и заброшенным. Эстасио стал для нее вызовом, который она не могла не принять. Именно поэтому она бездумно поехала к нему домой и в конце концов едва не погибла.
И даже тогда она не остановилась! Она охотно, даже с радостью, согласилась исполнить свой гражданский долг. Какой-то преступник хочет заставить ее замолчать? Она выдержит любые испытания! Ей надо временно переехать в другой город, сменить имя и…
— Испортить себе жизнь, — сердито пробормотала она.
Она не рассчитывала, что встретит мужчину. В последние шесть лет ей было не до встреч и романтических увлечений. Ни один мужчина не возбудил в ней такого интереса, чтобы захотелось затормозить, провести с ним время, пока…
Пока не появился Максим.
А теперь между ними лежит столько полуправды и откровенной лжи… Когда он узнает правду, то, наверное, просто уйдет и больше никогда не захочет с ней разговаривать.
— Но мне нельзя рассказать ему всю правду. Пока — нельзя.
Она перевернулась на живот и спрятала голову под подушку. Она все еще должна скрываться. И так до начала судебного процесса… Если выпущенный под залог человек вообще на него явится.
Она застонала, стараясь зарыться как можно глубже. Она разрывается между своими обязательствами перед Аланом и судом и своей всепоглощающей любовью к Максиму Дехупу. Возможно, если она поделится с ним своей тайной, он все поймет. А если он поймет, то… настоит на том, чтобы ее охранять.
Эта мысль заставила Джорджиану вынырнуть из-под подушки. Максим захочет постоянно находиться рядом с ней, присматривать за ней. Он создаст ей защитную оболочку. Но на самом деле он сам будет ради нее подвергаться опасности. Хотя ничего и не произошло, ее не оставляло ощущение нависшей над ней опасности, и оно постоянно было с ней.
Она потрогала белую повязку, которая покрывала ее руку от ладони до локтя. Именно ощущение опасности заставило ее накануне вечером так неправильно себя вести. Если из-за нее — Боже упаси — с Максимом что-то случится, она себе этого не простит.