Опасная любовь
Шрифт:
Пока они стояли у столов, Мелина услышала вдали странную музыку — восточный ритм, который словно пробуждал какие-то давно забытые воспоминания и потаенные желания.
— Что это? — спросила она.
— Пойдем и узнаем, — предложил Бинг.
Они обнаружили оркестр из восточных музыкантов, игравших в обрамлении искусно подобранных экзотических деревьев и цветов, среди которых, полускрытые, лежали разные рептилии и змеи. При их виде Мелина не сдержала испуганного возгласа.
— Это чучела, — поспешил успокоить ее Бинг, — не волнуйся. Мулай Ибрагим
— Ощущение такое, словно они двигаются, — заметила Мелина.
— Это обман зрения. Фонари обернуты тонкой бумагой, поэтому кажется, что кожа змей движется, словно они дышат.
Мелина слегка вздрогнула.
— Выглядит жутко, — призналась она. — И музыка тоже меня почему-то пугает. Я всю жизнь хотела услышать восточную музыку, но теперь у меня странное ощущение. Не могу объяснить, в чем дело.
— А я понимаю, что ты имеешь в виду, — внезапно ответил Бинг. — И знаю, с какой целью это делается. Смотри.
Он сделал короткий жест рукой, и девушка увидела, что парочки в тени деревьев страстно обнимаются, а некоторые и вовсе направляются в самые темные уголки сада.
— Пойдем отсюда, — попросила Мелина.
Ей смутно что-то не нравилось в происходящем, что-то здесь было не так. И она не хотела иметь с этим ничего общего.
— Тогда вернемся и потанцуем, — с улыбкой предложил Бинг, и вскоре они снова были на танцплощадке и неслись под быстрый фокстрот, от которого год назад сходил с ума весь Лондон.
— Ну как, эта музыка понятнее и проще? — полюбопытствовал Бинг.
— Да, — выдохнула Мелина, — мы словно на настоящем английском балу.
Они танцевали еще довольно долго, пока Мелина и в самом деле не утомилась и не начала страдать от жары. Не чувствовалось ни малейшего ветерка, а люди толпились так тесно, что девушка наконец произнесла без малейшего притворства:
— Кажется… я слегка… перегрелась. Мы можем где-нибудь посидеть?
Она заметила, как Бинг бросил взгляд на часы, словно сверяясь, не слишком ли рано она начала выполнять их план. Но тут же ответил с неподдельной заботой в голосе:
— О милая, прости, тебе выпали сложные несколько дней. Пойдем и поищем уютное местечко. Хочешь, я принесу тебе попить или, может, таблетку аспирина?
— Аспирин был бы кстати, — ответила Мелина. — У меня голова разболелась.
— Пойдем в дом, — предложил Бинг. — Если работает кондиционер, там будет попрохладнее.
Поддерживая Мелину под локоть, он повел ее через лужайку к широким белым ступеням бокового входа на виллу. По ней спускалось и поднималось множество народу, и, когда Бинг и Мелина оказались на огромной, заставленной цветами веранде, стало понятно, что гости Мулая Ибрагима пользовались изрядной свободой в передвижении по дому.
Мелина подумала, что вилла больше похожа на настоящий дворец. Выстроенная по европейскому образцу, она все-таки имела мавританские черты, проскальзывавшие в многоцветных изразцах, изысканных занавесях, во двориках с фонтанами, которые самым неожиданным образом возникали посреди здания. Они медленно шли мимо гостевых комнат, через сад, заполненный экзотическими растениями, пока не вышли к стене виллы, где небольшие окна были темны и закрыты ставнями.
Мелина осознавала, что все это время Бинг постоянно забирал влево, двигаясь вдоль крыла дома, которое он хотел осмотреть. В саду они заметили небольшую лестницу, ведущую наверх, и без лишних слов, на цыпочках, начали взбираться по ней. Лестница вела в коридор, освещенный единственной лампочкой. Было очевидно, что это часть виллы не предназначена для любопытствующих гостей.
— Теперь снова наверх, — прошептал Бинг, и они направились на второй этаж. Он тоже утопал во тьме, только в конце смутно виднелся свет, там, где по ощущению Мелины коридор выходил в основную часть дома. Бинг пошел вперед по коридору и распахнул первую попавшуюся дверь. Когда он включил свет, Мелина разглядела, что это спальня, красиво, но без вычурности обставленная.
Было тихо, потому что окна, очевидно, выходили на задний двор, и после беглого осмотра Бинг заявил:
— Оставайся здесь и жди меня. Если кто-то войдет, скажешь, что тебе стало плохо, а я ушел искать тебе аспирин.
— Но Бинг… — начала было Мелина, но увидела только спину Бинга, который скрылся в темноте коридора так стремительно, словно скользил по льду.
Ощутив, что в комнате буквально нечем дышать из-за закрытых окон, Мелина распахнула их настежь; к тому же странно было бы ссылаться на недомогание и сидеть в духоте.
В окно мало что можно было разглядеть, да и Мелина решила, что ей логичнее было бы прилечь, но потом передумала. Ей показалось, что, если она уляжется в постель, это будет выглядеть как-то неприлично, поэтому она устроилась на кресле, поудобнее подложив подушку под спину, и прикрыла глаза.
Со стороны могло показаться, что она расслаблена, но Мелина чувствовала, как напряжен каждый нерв и каждая жилка ее тела в ожидании Бинга.
И тогда она начала думать о том мальчике и молиться за него.
«Пусть Бинг найдет его! Господи! Пожалуйста, пусть Бинг найдет его!»
Мелина не знала, сколько времени так прошло, и едва не подпрыгнула, услышав чьи-то шаги. Она уже готова была вскочить на ноги, но что-то в походке — тяжелой, твердой и размеренной — подсказало ей, что это не Бинг.
Мелина закрыла глаза и собралась с духом.
Шаги приблизились, замерли и снова возобновились. Мелина приподняла веки и в растерянности обнаружила, что дверь, которую Бинг прикрыл неплотно, распахнулась настежь и любой проходящий мимо заметил бы девушку. Мелина на цыпочках прокралась к двери и снова притворила ее, вернулась в кресло и продолжала прислушиваться.
Прошло немного времени, и шаги послышались вновь, но теперь людей было двое или трое. Они подошли совсем близко, дверь распахнулась, и Мелина поняла, что на нее кто-то смотрит. Огромным усилием воли изобразив безмятежность, она открыла глаза.