Опасная любовь
Шрифт:
— Я убью тебя, сволочь! — со злостью сказал Аристарх.
— Нет, нет, Арик! — замахал руками Эйнштейн. — Ты должен сдерживать себя, импровизировать здесь не нужно. Ты говоришь: я знаю большее…
— Чушь собачья! — заревел Аристарх. — Беседовать в своем доме с ублюдком, который лезет к жене, — такого не бывает! Его нужно просто вышвырнуть или убить! Чтоб другим неповадно было! Уничтожить! — Он вскочил на ноги, схватил Котлярова за грудки и с такой силой тряхнул, что у Бориса перехватило дыхание. — Это моя женщина, ты понял, сука? Понял,
Он тряс Котлярова, и тот непроизвольно кивал головой, безуспешно пытаясь сказать что-то другое.
— Арик, Арик! Что с тобой? Прекрати сейчас же! — Шура ухватила его за руку, пытаясь оттащить от Котлярова.
— Прекрати?! Муж отдал тебе все, что у него есть, он верит, что ты будешь сидеть и хранить семейный очаг, пока он охотится! Потому что он вернется к нему, с добычей или без, усталый или смертельно раненный!
— Какая страсть, — пробормотал Эйнштейн. — Может быть, нам переделать пьесу?..
— А ты думаешь о своих развлечениях, о том, как бы трахнуться с негодяем, который случайно оказался рядом! Шлюха!! — Аристарх с такой силой толкнул Шуру, что она отлетела в объятия Эйнштейна, чуть не сшибла главного с ног.
— Это возмутительно! — завопил Эйнштейн. — Что ты себе позволяешь, Аристарх? Как ты смеешь?!
— Действительно, Арик, что с тобой? — с недоумением спросил Котляров, высвободившись из цепких пальцев Аристарха.
В глазах Шуры застыл ужас.
Аристарх замер, опустив голову. Потом зло усмехнулся, отчаянно махнул рукой.
— Да пошли вы все!.. — и зашагал в раздевалку.
Первым к нему подошел Котляров. Сел рядом на лавку, хлопнул приятеля по плечу, негромко сказал:
— Все будет нормально, Арик.
— Ты думаешь?
— Знаю. Сам через это прошел. Только Шуру ты зря обижаешь, она и вправду без ума от тебя. Мне кажется, если позовешь, бросит все и пойдет к тебе в шалаш.
— Кому от этого легче будет?
— Ей — точно. Ну что, успокоился? Эйнштейн обиделся, сказал, что это неслыханный провал, катастрофа, репетиция закончена, и убежал. Ты и его зря расстроил.
— Такой уж я дурак, — усмехнулся Аристарх.
В раздевалку вошла Шура, несмело приблизилась к Аристарху, опасаясь, что он снова закричит на нее.
— Прости, Шурик, — виновато сказал Аристарх. — Я… не знаю, что со мною было. Затмение нашло.
— Да ничего, Арик, это со всеми бывает, — осмелев, она села рядом, обняла его, ласково, как ребенка, погладила по голове. — Но ты был великолепен. Боря сказал, что репетиция закончена. Я могу тебя подбросить… куда скажешь.
Аристарх пожал плечами.
— А теперь, Шурик, меня прости, — сказал Котляров. — Но этому парню нужно немного расслабиться, забыть о женщинах вообще. Не навсегда, конечно, на денек-другой. Можешь забросить нас ко мне?
— Ты едешь к Борису, Арик?
— Да, — сказал Аристарх, поднимаясь.
— Как хочешь, — пожала плечами Шура. — Ну пошли, ребята, я, так уж и быть, послужу вам таксистом. Или — таксисткой?
— Эмансипация, — развел руками Котляров.
24
Павел Иванович положил чемодан в багажник, сердито захлопнул крышку и с мрачным видом уселся за руль. Настроение ему испортил парень, который к концу рабочего дня появился в магазине и прямым ходом направился в кабинет Наташи. Это был ее новый… жених, что ли? Обычный московский парень, длинный, симпатичный, в джинсовом костюме. Ну и как тут не огорчиться? Ведь целый день ждал этого момента, почти не сомневался — приедет сам Радик Иванович, увезет к себе Наташу, а он, водитель, вернувшись домой, расскажет жене! То-то она удивится, как они живут в Москве, эти нерусские, как по десять жен имеют, да всех, наверное, директоршами поустраивали в своих магазинах.
Теперь только сообразил: а если Радик Иванович приедет, зачем тогда он со своим драндулетом нужен? Да что толку! Жене-то все равно нечего рассказать. Про то, как нынешние молодые женятся-разводятся по пять раз на дню, она и без него знает.
— Что такой грустный, шеф? — весело спросил Сергей, он крепко прижимал к себе Наташу на заднем сиденье. — Или не положено обнимать начальство? Так теперь она мое начальство, самое главное! Вы уж простите меня, слишком долго ждал, когда эта вредная девушка станет моей.
— Сережа! — Наташа погрозила ему пальцем. — Не болтай лишнего, не смущай Павла Ивановича.
— Моя, моя! — засмеялся Сергей, еще крепче обнимая Наташу, так, что она даже охнула. — Никому не отдам, пусть все об этом знают, и Пал Ваныч тоже!
— Да я ничего, — пробормотал Павел Иванович. — Я про свое думаю, уж больно интересные случаи в жизни бывают. Тут дочка недавно видак купила, она у меня в банке работает. Ну и посмотрел я антисоветский фильм с этим самым Сталлоне. «Рокки-4» называется, у нас же об этом писали в газетах, что подлый фильм, одно слово — антисоветский. Так оно и есть. Но меня вот что удивило, аж глаза на лоб полезли: там же Политбюро показывают, и Генеральный секретарь — вылитый Горбачев! А фильм этот снимали давно, вроде Брежнев еще правил. Вот как они угадали и сделали Генеральным Горбачева? Может, уже тогда планировали его посадить наверх, чтоб страну развалил?
— Да, — сказал Сергей, — что-то такое и я вспоминаю, действительно, там Генсек очень похож на Горбачева. А вы что, Пал Ваныч, вспоминаете советские времена? Лучше тогда жилось?
— Порядку было больше.
— Это ж где такое было? — не унимался Сергей. — Вы кем тогда работали, извините за нескромный вопрос?
— Таксистом, — хмуро сказал Павел Иванович, догадываясь, что Сергей сейчас спросит, больше ли было порядку в таксопарке.
Так оно и случилось.
— Ну и как вам тогдашние советские порядки на работе? Я читал роман Ильи Штемлера «Таксопарк», там такие порядки описываются, куда там теперешним.