Опасная любовь
Шрифт:
— Ты-то почему?
— Не нравится мне твоя работа, не нравятся деньги, которые тебе собираются платить, и если ты купишь на них бананов, они тоже мне не понравятся.
— Чем же моя работа хуже твоей?
— Дело не в этом, Наташа. Не могу я ужиться с мыслью, что ты работаешь у этого подонка, который пытался тебя изнасиловать. Честно признаюсь — не могу.
— И что же ты предлагаешь? — Наташа присела на диван, внимательно посмотрела на Сергея.
— Уходи, готовься к поступлению в институт, а я буду работать, содержать нашу семью.
— И не надейся, — решительно сказала Наташа. Придвинулась
— Получается, получается, — сказал Юрий Васильевич, входя в комнату. В руке он держал «Вечерку».
— Нехорошо подслушивать, — сказал Сергей. — Ты бы хоть постучался, папа.
— Дверь была не заперта, — объяснил Юрий Васильевич. — А мне захотелось поделиться своим открытием. Тут заметка про магазин «Сингапур +» на Сретенке, это ведь там, где директором наша Наташа? Или я что-то перепутал?
— Нет, не перепутали, — сказала Наташа.
— Ну вот. Пишут, что очень приличный магазин, обслуживание — на высшем уровне, цены вполне приемлемые, товар качественный, а народ в очередь выстраивается, чтобы попасть туда. Наташа, так ты же у нас коммерческий гений!
— Спасибо за комплимент, — поблагодарил за Наташу Сергей. — Что, мать переключила телевизор не на ту программу?
— Мать у нас чудесная женщина, — сказал Юрий Васильевич. — Я ее очень люблю. Но бывает, как в анекдоте: развестись с ней никогда не хотел, а убить — частенько. А вы-то чего скучаете? Может, сыграем втроем? — Он подошел к письменному столу, на котором красовался компьютер, свадебный подарок Сергею и Ларисе.
— В танковые войны! — сказала Наташа, направляясь к столу.
— Именно это я имел в виду. — Юрий Васильевич включил компьютер, выбрал нужную игру.
— Мне компьютер на службе надоедает, — пробурчал Сергей. — Но так уж и быть, не стану отрываться от коллектива.
— Записываем имена, ребятки. Первая у нас Наташа. Мы ее сделаем Натой. Нет возражений?
— Нет, — засмеялась Наташа. — А Сережу назовите Сержем.
— Есть у нас Серж, — отрапортовал Юрий Васильевич.
— А последний игрок будет Паханом, — сказал Сергей.
— Почему Паханом? — поинтересовался Юрий Васильевич.
— Грозное криминальное имя, — сказал Сергей. — Чтобы все остальные боялись и стреляли мимо.
— Пахан так Пахан, — согласился Юрий Васильевич. — Все равно толку от этого мало. Мы перед ужином с Наташей играли, так она меня под орех разделала. Что ни выстрел — точно в цель. Ну, дорогие мои, приступим. Наташа, твой танк зеленый, ты стреляешь.
— А Сережкин синий, — сказала Наташа, увлеченно нажимая кнопки. — Вот я ему сейчас врежу!
— С первого выстрела подбила, — мрачно сказал Сергей. — Прямо, как в твоем анекдоте, пап. Разводиться не хочет, а убить…
27
У подъезда своего дома Аристарх остановился. Покачал головой, злорадно усмехаясь, и пробормотал:
— А вот и вы, гости дорогие, явились, не запылились. Надо же, как вам понравилось общаться с моей женой… без меня. А это дорогое удовольствие, какими-то паршивыми костюмами не отделаетесь. Сегодня плата будет повыше!
В трех метрах от двери, загораживая проезд другим машинам на привычные места стоянки, красовался блестящий черный «мерседес». И никто из автолюбителей не возмущался, не требовал освободить проезд. Боялись.
Днем Аристарх дождался Бориса, который принес, в общем-то, приятные новости: Эйнштейн, хоть и был раздосадован, ну как же — вторая подряд репетиция срывается, но все же поверил Борису, что у Аристарха возникли серьезные семейные проблемы, которые необходимо срочно решать. Борис не сомневался, что главный простил своего сумасбродного актера, во всяком случае, просил, чтобы завтра они оба не задерживались. Шура была очень взволнована и действительно переживала за Аристарха, даже хотела приехать навестить его. Еле Борис отговорил ее, из-за этого пришлось добираться домой общественным транспортом, а мог бы — вместе с Шурой приехать, в ее машине. Аристарх оценил героические усилия друга по спасению его репутации, придвинув Борису лежащие на столе американские купюры. Вместо них на том же месте вскоре возникла бутылка «Кремлевской» и закуска — вечером спектакля не было, почему бы не выпить за отходчивость Эйнштейна, трогательное внимание Шуры и заботу Бориса?
Аристарх ни слова не сказал о странном разговоре с Олегом. Но, конечно же, не мог не вспоминать об Ирке и ее спонсоре. Чем меньше прозрачной жидкости оставалось в литровой бутылке, тем воинственнее становились друзья.
Борис из всех сил стучал кулаком по столу и кричал, что если разок вышвырнуть этих подлецов из квартиры, они больше не сунутся туда. Потому что больше милиции боятся своих жен, трясутся за свою репутацию. Они ж, эти гниды, потом еще и народными избранниками собираются стать! Пока чувствуют слабину — наглеют, а когда поймут, что дело серьезное, отвалят как миленькие.
Когда стемнело, Борис засобирался идти к Аристарху, помогать ему выдворять незваных гостей, если они есть, или убеждать Ирку в том, что она поступает неправильно, если сегодня гостей нет.
Но Аристарх отказался от его помощи. Он уже знал, как вышвырнуть спонсора и его цербера. Только бы они приехали сегодня!
Вот она, черная машина, символ зла! Аристарх подошел ближе, с отвращением плюнул на ветровое стекло. Потом изо всей силы стукнул сапогом по дверце, оставив приличную вмятину. Охранная сигнализация почему-то не сработала, то ли она реагировала на более серьезные потрясения, то ли терминатор-мазохист Миша забыл ее включить. А может, не сомневался, что к такой нагло стоящей машине местные хулиганы и близко не подойдут — себе дороже.
Эта машина мчалась на Аристарха поздним дождливым вечером с нескрываемым намерением раздавить его. Тварь! Аристарх еще раз стукнул сапогом по дверце, оставив на ней и вторую вмятину. Машина молчала.
Она железная, ей не больно. А вот тем, кто сделал ее символом зла, сегодня будет больно! Они пожалеют о том, что пытались унизить Аристарха Таранова! Не зря же в метро и потом, шагая по Остоженке, он просчитал все варианты, продумал детали!
Сквозь ткань плаща Аристарх нащупал в кармане пиджака газовый баллончик и быстрым шагом вошел в подъезд.