Опасное хобби
Шрифт:
— Если б не мы… — Саша почесал мизинцем кончик носа, и Мыльников расхохотался.
— Один к одному! Да-а, как говорил мне недавно один знакомый артист, жизнь была бы сносна, кабы не спектакли, не репетиции и зарплату домой приносили!.. Узнаю Константина Меркулова. Ну, жив-здоров— и слава Богу. Так чем вы обеспокоены?
— Постараюсь уложиться минут в десять, — сказал Саша.
Но не уложился и в двадцать, потому что по ходу дела Мыльников стал подкидывать вопросы, а они потребовали дополнительных сведений и объяснений. Словом, практически все, что наработали сыщики, начиная с прошлой пятницы, то есть за пять прошедших дней, Турецкий выложил Мыльникову и даже сам удивился: а ведь действительно, сделано-то о-го-го! Можно и нос задрать от такой работоспособности.
Оценил и Мыльников, но более скромно:
— Молодцы, мужики, неплохо сработали. На подобные дела, помнится, несмотря на всякие строгачи, и месяцы уходили.
По какому-то непонятному его сигналу в комнату вошла изящно одетая девица под сто восемьдесят, тоже на модель похожая и при та-аких ногах, что Турецкий только носом покрутил. Она поставила перед каждым из них по чашечке черного кофе и удалилась. Проследив взгляд Турецкого, Мыльников чуть развел в стороны ладони и сказал:
— Облес оближ…
«Положение обязывает, — перевел про себя с французского Турецкий. — Особенно в такой конторе».
Выпив еще по рюмке и посмаковав кофе, Мыльников встал, взял со своего письменного стола блокнот и авторучку, пепельницу и пачку любимого Сашей «Честерфилда» с зажигалкой, устроил все это хозяйство на столе, показав жестом: курите! — и открыл блокнот.
— Итак, — начал он деловито. — От вас мне потребуется полный список пропавших полотен. Автор, название, дата, желательно размеры, хотя бы приблизительные, общий сюжет. Проблема, сразу скажу, не слишком сложная. Мы введем все эти данные в компьютер и, надеюсь, получим положительный результат. По поводу всемирно известных имен, таких, как, скажем, тот же Мане, Дега, Гойя, да и Кандинский, гораздо проще. Они находятся на учете, и их перемещения фиксируются. За исключением откровенного воровства и продажи полотен и других произведений искусства в закрытые частные коллекции. А таких, к сожалению, становится все больше. О менее значительных именах говорить преждевременно, но сведения и о них также могут быть. Так. С этим вопросом решили. Жду от вас полный список, ваша быстрота, сами понимаете, и есть наша скорость. А теперь по второму вопросу. В принципе Интерпол, как вы знаете, занимается экономическими преступлениями, контрабандой наркотиков и вообще всякой международной уголовщиной. У нас огромная картотека на международных преступников, и совсем не исключено, что некоторые имена могут всплыть. По поводу Богданова — мне будут нужны все его личные данные — я переговорю с венгерскими коллегами. Те свяжутся с полицией. Если он конвертировал и перевел к ним тридцать миллиардов рублей, сами понимаете, такие операции редко проходят мимо их внимания. Поэтому тоже не исключаю, что у них кое-что на него уже имеется. И, наконец, о Грязнове и его частном бюро. Ну исходя из личных наблюдений, могу сказать, что примеры такого сотрудничества имеются, причем весьма удачные. В Англии, к примеру, частные сыскные агентства довольно успешно сотрудничают со Скотленд-Ярдом. Начиная от убийств и кончая супружеским адюльтером. Я постараюсь тем же путем, то есть через своих коллег в Венгрии, связаться опять с той же уголовной полицией. Что получится в результате, сказать пока не могу, но возможность встретиться с Богдановым и даже допросить его, думаю, реальна, они помогут. Даже в том случае, если он уже успел сменить гражданство на какой-нибудь Парагвай. Еще вопросы?
— Пока благодарю, — сказал Турецкий, поднимаясь и гася окурок в пепельнице.
— Жду материалы, — Мыльников пожал Саше руку, — и мой самый сердечный привет Константину Дмитриевичу, — и тоже мизинцем почесал кончик носа.
Вошла та же длинноногая девица и вежливо открыла перед гостем дверь. Проходя мимо нее, Саша легким кивком поблагодарил ее и почувствовал аромат знакомых духов.
«Надо будет сегодня же позвонить Карине… по поводу ее картин», — решил он.
Вернувшись к себе, Турецкий сразу отправился к Меркулову.
— Ох, ну есть же Бог! Александр Борисович! — всплеснула руками, увидев его, меркуловская секретарша Клавочка.
— А от чего радость? — удивился он.
— А вы разве про себя ничего не знаете? — изумилась она.
— Что я должен знать? — сделав ужасное лицо, прошептал он.
— Да про бомбы ж…
— А-а, — махнул он рукой. — Это уже по радио передавали.
— Правда?!
— Точно, Клавочка. У себя? Один?
— Идите, идите, я вам сейчас чаю принесу.
— Ну садись, рассказывай, — осуждающе покачал головой Костя.
— Вам горячий пионерский привет от друга детства Виктора.
— Не паясничай. Договорились?
— Обо всем. Линия Грязнов — Богданов идет в проработку. Завтра отдадим все данные по Вадиму Борисычу. Вариант, сказал, вполне реальный. Грязнов может чемодан укладывать: носки, пижаму. В загранице без пижамы не спят. А то он привык в трусах.
— Тебе, конечно, видней, — сыронизировал Костя, — вы ж парами гуляете.
— Обижаешь, шеф. Исключительно ради дела. Сложнее другое, но тут я на Леню крепко надеюсь. Список пропавших картин нужен, и не просто авторы и названия, а объем, формат, сюжет, будь они неладны. Я в этом деле ни бум-бум. Как он за ночь успеет? Не звонил еще?
— Он-то как раз звонил. Все как сказал Бай. Я прочитал ваш совместный труд. — Меркулов вынул из папки протоколы, составленные в аэропорту и на Петровке. — Бай не боится, пять полотен действительно обнаружены. Они из каталога Константиниди. И больше того, там нет пометки «проданы». Значит, украдены. Господи помилуй, ну что за жизнь? Одни сплошные обыски… Надо ехать в Староконюшенный, к Ларисе этой. На Комсомольском работает Полунин со своими… — Костя повздыхал и перелистнул страницу в блокноте. — Во Фрязине обнаружен труп контролера СИЗО Скибы. Почерк тот же, что и у Малахова, — от уха до уха. Погосов?
— А кто ж другой! И фейерверк у моего дома — тоже его рук дело. Но он не пиротехник, к бомбам отношения может и не иметь. Они, скорее всего, дело рук Андрюши Беленького. У покойничка, кажется, действительно были золотые руки, прав Бай… А как ты думаешь, Костя, кому было выгодно, больше — нужно! — убрать нас с Ларисой: Баю или Ованесову? Ну, скажем, ее Гурам может опасаться, все-таки сто семнадцатая статья, четвертая часть, для «авторитета» — это гроб с музыкой. А я при чем тут? Тогда уж скорее Никита? Малахова убрал Погосов, он же — и своего, так сказать, спасителя, Скибу. Это и должно было произойти, только один телок не догадывался. Погосов обязан был по идее убрать тогда и Ларису. Но на веревке висел Беленький? Считай: три часа ночи — в Староконюшенном, раз. В это же время рвануло и у меня во дворе… Останки хоть увезли? Или век теперь на них смотреть?
— Увезли, — мрачно буркнул Меркулов. — Но тебе там с недельку лучше вообще не появляться… У меня, что ли, поживи? — спросил без всякой надежды.
— Вот-вот, в добропорядочную семью вторгаться. И как тебе такое могло только в голову прийти! У тебя ж дочь невеста! Красавица! Разговоры пойдут, сплетни. А ты… Эх, па-пашка!.. Другого и не скажешь. А почему мне дома нельзя?
— Но при чем здесь дочь-невеста?! Ты-то тут при чем? Турецкий! — почти возмутился Костя.
Турецкий только руками развел, пошутил:
— Да потому что не устоит она, Костя, придется тебе тогда спешно Лидке мужика подыскивать, чтоб женился и ничего не спрашивал. Неужели не понятно? Ну это я шучу, шучу, не сердись. А ты что, боишься, что за все ночные художества соседи меня могут разорвать?
— Балда… — вздохнул Костя. — Потому что у нас и так людей мало, и каждого охранять…
— Это пустое, Костя. Мне другое интересно. Ведро-то ты видел?
— Какое? Ах то, что с бомбой? Нет, конечно.