Опасное соседство
Шрифт:
— Да это, наверное, во всех новых районах так строят! Но почему бы и не начать с Ясенева! — согласился Митя. — Вы, девочки, не возражаете?
— Нет не возражаем!
— У вас там никто из близких не живет?
— Да вроде нет! — ответила я.
— У меня только в Чертанове полно родни! — сообщила Мотька. — А у Митяя — бабка в Орехово-Борисове! Значит, эти два района исключим!
— А у меня дядька на проспекте Вернадского живет! — вспомнил Костя. Я тоже сообразила, что мамина ближайшая подруга Оля живет на «Юго-Западной».
— А в конце концов, мы же не воровать собираемся! Даже если кто-то нас и увидит, — подумаешь, большое дело! — сказала я.
— Хотела бы я посмотреть на тетю Липу, когда она узнает, что ты зубной пастой торгуешь! — рассмеялась Мотька. — Да и мама твоя не обрадуется!
— Это ты зря! Мама как раз может обрадоваться, что я «так удачно вписываюсь в новую жизнь». А вот папа… Да, пожалуй, лучше предкам не знать.
— Это точно! — согласились все.
— А кстати, может, нам с Максом посоветоваться? — обратилась ко мне Матильда.
— Кто это Макс? — сразу спросил Костя.
— Да парень один из нашего класса, уже два года торгует сигаретами, пивом и вообще всем на свете. Он на этом деле собаку съел.
— Ни в коем случае! — возразил Митя.
— Почему?
— Во-первых, зачем ему плодить конкурентов? А во-вторых, кто может гарантировать, что он будет молчать?
— Твоя правда.
— Зачем нам чьи-то советы? У нас у самих головы на плечах. Даже если мы наделаем ошибок, что ж, будем учиться на собственном опыте. Короче, мы завтра едем в Ясенево?
— Едем!
— Ой, — вспомнила я, — у нас же завтра карате!
— Жаль, не хочется откладывать… Девочки, а вы не обидитесь, если завтра мы с Костей одни поедем?
— Нет, не обидимся, — решительно сказала я.
— Ладно, завтра вечером созвонимся! На том и расстались.
Глава II
НОВЫЙ ЖИЛЕЦ
— Смотри! — воскликнула Мотька, когда мы вошли в наш двор. — Какой «мерс»!
Действительно, у нашего подъезда стоял серебристый «Мерседес», из которого только что вылез молодой человек в длинном черном пальто. При виде его мы с Мотькой просто остолбенели. Он был так ослепительно красив, что хоть сейчас в Голливуд. Темные, с ранней проседью волосы, смуглое лицо и большие зеленые глаза.
— Кто это? — потрясенно прошептала Мотька.
— Понятия не имею!
Красавец что-то сказал шоферу и, небрежно держа «дипломат», направился в подъезд. Машина уехала.
— Пошли бабок спросим! — сообразила Матильда и решительно направилась к старушкам на лавочке.
— Здрасьте! — сказала она. — Это что за тип приехал?
— Не к нам? — поддержала я подружку.
— Да нет, не к вам! Это новый жилец! На пятом этаже квартиру купил. Как раз под вами. Натерпитесь еще! Он какой-то ремонт затевает, все ломать будет, еврейский называется!
— Что? — изумились мы.
— Еврейский ремонт, это когда все ломают!
— Да не еврейский, а европейский, евроремонт! — сообразили мы.
— Какая разница, все одно неприятностей от таких жильцов необерешься. Еще стрелять, не дай бог, начнут или того чище, взрывчатку подкинут!
— А он кто?
— Банкир! Чтоб им всем пусто было!
— А что он вам плохого сделал? — сразу вскинулась Матильда.
— Погодите, вы ещё не так запоете, когда он полдома сломает! Это ж сколько народу ограбить надо, чтобы в такую хоромину одному въехать! Вот твой дедушка, его весь мир знает, а сколько вас в этой квартире живет?! А он один туда въезжать собирается! Дармоед!
— Да ладно вам, бабы, — одернула подруг одна из старушек. — Мы тут сидим целыми днями, а такого соколика давно не видали! Уж до чего красив! Кажется, сроду таких не встречала! Аж сердце заныло!
— Да ты, Егоровна, никак влюбилась? — засмеялись бабки.
— Куда уж мне влюбляться, а все одно — глазу приятно. Верно, девчонки? — обратилась она к нам.
— Верно! — подхватила Мотька.
— Моть, пошли к нам? — предложила я.
— Нет, мне домой надо, дел много! До завтра, подружка!
— Ладно, пока! Созвонимся.
Открыв дверь, я увидела стоящих в передней маму и… красавца банкира. Они разговаривали как старые добрые знакомые.
— Вот, Феликс, познакомьтесь с моей дочерью, Асей.
— У вас такая взрослая дочь? — поразился банкир.
— Асенька, это Феликс Михайлович, наш новый сосед и, как выяснилось, старый знакомый.
— Очень приятно, — смущенно пробормотала я. От его красоты захватывало дух.
— Мне тоже очень приятно! Я горячий поклонник вашей мамы… таланта вашей мамы, — поправился он, а мама почему-то покраснела. — Я вот зашел по-соседски предупредить и заранее извиниться за беспокойство, которое невольно причиню своим ремонтом, и вдруг встретил знакомую…
— Феликс Михайлович, вернее его банк, спонсор нашего театра, — поспешила пояснить мама.
— Что ж, Наталья Игоревна, мне пора, но я страшно рад нашему соседству! Всего вам доброго!
И он ушел.
— Аська, ты чего стоишь как столб, не раздеваешься? Это тебя красота Феликса так потрясла?
— Мама, какой он…
— Красивый, ничего не скажешь. И хорошо воспитан, что странно. Обычно эти «новые русские» воспитанием не блещут. Что-то ты сегодня поздно?
— Да мы с Матильдой к Мите заходили.
— Вот и хорошо, а то нечего на Феликса заглядываться! Рано еще!
Все-таки взрослые ничего не понимают в воспитании: стоило маме это сказать, как все мои мысли сразу сосредоточились на новом соседе. Не то чтобы я в него влюбилась, нет, но мне захотелось побольше о нем узнать.
Но, как любит говорить Матильда, я знаю жизнь и понимаю, что нельзя никого ни о чем спрашивать и никому ни слова говорить. Даже Матильде. Пусть это будет моя первая тайна, только моя.
— Ася, иди обедать! — позвала мама.